— Ладно, выходим, — решил я и припарковал автомобиль так, чтобы не мешать движению остальных. — Имей в виду, что твою честь я защитил, поэтому ты не имеешь формального права предъявлять ему претензии.
Сестра кивнула.
— Знаю.
Я вышел из автомобиля первым, обошел и помог сестре выйти. Денисов медленно направился к нам.
— Добрый день, ваши сиятельства, — кивнул он сперва Ольге, а затем мне. — Прошу прощения за спонтанный визит.
Денисов держался несколько иначе, чем обычно. Вечно самоуверенный, демонстративно швыряющийся деньгами и пытающийся догнать старших братьев в скандальной репутации, сейчас Костик казался робким, неуверенным — как кот нашкодивший.
Однако, удивительные метаморфозы сотворила с ним одна-единственная пуля.
— Что привело тебя в наш дом? — Я хотел закончить с ним как можно быстрее. У нас с Олей было полчаса, чтобы перевести дух, а затем следовало ехать в Лебяжье.
Денисов растерянно улыбнулся.
— Я приехал извиниться. И попросить помощи. На второе не рассчитываю, но если вы позволите мне объясниться, возможно, перемените решение.
Он говорил, глядя и на меня, и на Ольгу. Причем всякий раз, когда Константин встречался с моей сестрой взглядом, он стыдливо отводил глаза. Неужели его действительно замучила совесть? Да и сам факт того, что он заявился к нам домой, уже о многом говорил.
Видать, что-то его и правда прижало.
— Как решит моя сестра, — сухо ответил я и уставился на Ольгу. — Однако, дорогая, не забудь, что мы торопимся.
Оля не успела и рта открыть, как Денисов метнулся к ней, схватил ее за руки и едва ли не бухнулся пред ней на колени. Я отшатнулся, инстинктивно начал вязать барьер, но погасил заклинание, поняв, что вражина не собирался причинять ей вред.
— Ольга Николаевна, прошу, выслушайте меня! — Тараторил Денисов так, словно это была его последняя возможность оправдаться. — Мне ужасно стыдно за поступок, что я совершил у Шувалова. Честно говоря, я сам не знаю, как так получилось. Да, у меня репутация хама и скандалиста, но я никогда не позволяю себе грубостей в адрес женщин… Это… Это было недоразумение, которое я никак не могу объяснить!
А ведь Денисов не лгал. Сколько бы мы с ним ни собачились, сколько бы он ни нападал на остальных ребят с курса, девчонок он не трогал. Максимум — мог выразить симпатию к какой-нибудь особе в несколько пикантной форме, да и то грешил подобным лишь в компании своих дружков.
Даже Ирку и Грасс он не задирал, хотя от него прилетало всем, кто был со мной дружен. Ирину — из личной симпатии и потому что она порой давала ему списывать конспекты, а Грасс — потому что могла врезать не слабее любого парня.
Словом, поступок Костика выбивался из его обычной манеры поведения, но тогда, в пылу скандала, я не успел об этом подумать. А сейчас задумался и сам Денисов.
— Ваше сиятельство, вы уже искупили это оскорбление, — придя в себя от удивления, заговорила Ольга. — Насколько я поняла, собственной кровью. Я была против этой дуэли и желала, чтобы этот поступок остался на вашей совести, но мой брат решил иначе. Как бы то ни было, конфликт улажен.
Она осторожно высвободила пальцы из его рук и отступила за мою спину.
— Если это все, то благодарю за визит, а нам…
— Не все! — воскликнул вражина. — Со мной творится что-то странное. У меня есть основания думать, что моим разумом манипулировали. И я хотел просить твоей помощи, Михаил. Ты ведь хорошо работаешь с ментальным планом. Понимаю, что многого прошу, но…
Я уже размышлял об этом. Сперва подумал, что Денисов на приеме просто перебрал шампанского и попутал берега. Но потом, когда на дуэли пули начали менять траекторию, я начал подозревать, что имело место стороннее вмешательство. И раз кому-то был нужен определенный исход дуэли, значит, этот кто-то позаботился и о том, чтобы сама дуэль непременно состоялась.
Ольга вопросительно вскинула брови.
— Хорошо, я помогу тебе, потому что это коснулось и нашей семьи, — сменил гнев на милость я. — Ольга, иди готовиться, а я пока что покажу Константину наш парк.
Намек она поняла, и дважды просить не пришлось. Сестрица кивнула, присела в торопливом реверансе и поспешила в дом. Я обернулся к Денисову:
— За мной.
Однокурсник робко брел позади меня, не решаясь говорить. Я свернул в парк, под сень густых деревьев и кустарников. Сперва был соблазн пойти к Дубу, но, поразмыслив, я решил не показывать его гостю. Чем меньше народу знает о нашем родовом древе, тем лучше.
Вместо дуба я отвел Константина на узкую тропу, которая выходила к ручью. Там установили скамейку.
— Рассказывай, — я уселся первым и жестом пригласил Константина присоединиться. — Мне будет проще изучать твою ментальную фактуру, знай я контекст.
Денисов опустился и растерянно поглядел по сторонам.
— Да, в общем-то, ты и так знаешь контекст. Сначала я ничего не понял. Несколько дней ходил как во сне. И, что самое интересное, даже не заметил толком, когда это началось и когда закончилось.
Я кивнул.
— Третий семестр. Основы ментальной работы с Благодатью. Мы же вместе ходили на лекции.
— Потому я к тебе и пришел. У меня ментал дырявый, природная защита средненькая. Но когда вся эта катавасия случилась, когда у меня снова начала нормально работать голова, я понял, что, кажется, мной воспользовались. Это, знаешь ли, унизительно.
Еще как. Впрочем, знай Денисов, что это я тогда стер ему память и на пару месяцев вывел из строя…
— А еще мне начали сниться странные сны. Точнее, один и тот же сон.
— Какой?
— Я иду по какому-то подземелью. Точнее, по темному подземному коридору с каменными стенами. Вижу какие-то знаки — буквы, символы. А потом огонь. Много огня. Я бегаю по какому-то залу, вокруг меня все горит, мне становится нечем дышать, но я знаю, что должен что-то найти… и на этом сон всегда обрывается.
Я нервно проглотил слюну. Неужели чужое вмешательство затронуло самые глубинные слои памяти? Я тогда обнулил нашего товарища за целые полгода, но работал неаккуратно и мог что-то оставить на самой подкорке. Этот его сон слишком походил на воспоминания, которые я пытался скрыть.
— Ясно, — отозвался я, стараясь не показать волнения. Еще не хватало, чтобы он вспомнил что-нибудь важное в самый неудачный момент! — Судя по тому, что ты описываешь, чужое вмешательство имело место. И с учетом твоих предыдущих ментальных травм сознание могло повредиться.
— Я уже думал об этом. Что воспоминания могли перемешаться, а то и вовсе спутаться со снами. Меня это очень беспокоит, Михаил. Если я не смогу отличать явь от снов, то стану опасен. Все же я боевик, у меня приличная сила… Ты сможешь посмотреть?
Жестом я попросил его подвинуться ближе. Денисов покорно развернулся, подставил голову под мои руки — лоб вражины был горячим.
— Лучше бы тебе, конечно, показаться более опытному менталисту, — проворчал я.
— Не хочу плодить слухи раньше времени.
И то правда. Если все пойдет по худшему сценарию, ничего хорошего Денисова не ждет. Изолируют, начнут искусственно подавлять его силу препаратами — до тех пор, пока император не соблаговолит одарить его своим великим исцелением. А это долго.
Ладно, поехали.
Я прошел мимо смехотворных ментальных защит как нож сквозь подтаявшее масло. Словно и не было никаких блоков. И пред моим вторым зрением предстала удручающая картина.
— Да, у тебя тут недавно похозяйничали, — сказал я, осматривая следы вмешательства. — Характерные мелкие дыры в тех местах, где твоя несчастная менталка пыталась сопротивляться. И судя по тому, что я вижу, ты и правда был под контролем. И долго — несколько дней. Может с неделю.
Денисов кряхтел, пока я возился в его голове. Но в одном был плюс слабой защиты — когда к такому лезешь в голову, он испытывает меньше боли.
— Примерно неделю это и длилось, — прошептал однокурсник. — Потом само сошло на нет.