— Не сомневаюсь. Она же светская львица — создательница слухов.
— А вот госпожа Пападопулу оказалась маленькой дамочкой с большими секретами, — усмехнулся шеф. — Пока тебя здесь штопали, гречанка разговорилась.
— Обрадуйте.
— Пападопулу приставила к Перовской Аспида.
— Так и знал, — вздохнул я. — Вернее, начал догадываться, когда она меня пырнула. Не могла же она просто найти на дороге этот проклятый стилет…
— О, Кассиопея у нас вообще личность интересная и выдающаяся во многих отношениях, — продолжал Корф. — На самом деле я должен тебя поблагодарить. Не было бы счастья, да твое ранение помогло. Кабы не это, у нас бы не возникло повода взять ее быстро и на горячем.
— Рад помочь, — съязвил я. — Служу государству всеми потрохами и ливером.
— Ты сперва дослушай до конца, потом будешь желчь сцеживать. — Корф действительно был в приподнятом настроении. Огромная редкость. Выходит, греческая секретарша и правда чем-то его обрадовала. — Аспида заинтересовалась Перовской еще в тот момент, когда была объявлена их помолвка с Забелло. Раньше Пападопулу служила его семье. И она передала кое-какие зацепки, которые позволяют подозревать весь род Забелло в связи с Аспидой.
— Уже хорошо. Толстая ниточка. Особенно с учетом того, что младший Збелло должен был пройти посвящение, убив меня.
— Да. После гибели княжичей Перовская взяла к себе секретарем освободившуюся от обязанностей Пападопулу. Это никого не удивило — роды Забелло и Перовских были связаны договором и трагедией, Кассиопею Марианна хорошо знала и пригласила к себе. Да только наша Кася стала работать на Перовскую по поручению семьи Забелло и Аспиды. И от них же получила проклятое оружие. Но предназначалось оно не для тебя.
— А для кого?
— Для Перовской.
Я удивленно моргнул.
— Зачем? Если они потратили столько сил на обработку Марианны.
— Нужно было перестраховаться на случай провала. Собственно, провал уже почти что случился — Перовская много знала, но не смогла устроить крах твоей репутации. Еще пара ошибок — и от нее бы тихо избавились. Если бы не одно “но”.
— Вмешался я?
— А вот и нет, — широко улыбнулся Корф. — Сама Пападопулу передумала. Не поверишь, но… все изменила любовь. Кассиопея обдумывала варианты, как вывести свою драгоценную госпожу из-под удара, но тут появился ты, угрожая спутать все планы. Что ты, в общем-то и сделал. И все же нельзя сбрасывать со счетов решение Пападопулу. Если бы она просто тихонько ее убила и обставила все так, чтобы не вызвать подозрений, у нас сейчас бы не было такой ценной информации.
— Итак, дамы сотрудничают, — предположил я.
— И это победа. Придется пойти с ними на сделку и простить Пападопулу твое ранение. Извини, Михаил, но здесь конечная цель важнее.
— Нет вопросов, — отозвался я. — Аспида важнее.
— Собственно, госпожа Пападопулу преподнесла нам еще один крайне важный подарок. Место следующего сбора членов Аспиды. Маскарад во дворце Юсуповых. Разнузданное торжество разврата, на котором будет обсуждаться следующий удар.
У меня внутри все похолодело. Вот и получили подтверждения слова госпожи Реи. Значит, у Юсуповых. Значит, все правда.
И мне нужно туда попасть, чтобы наконец-то вытащить имена на поверхность.
— А теперь скверные новости, Михаил, — Корф подошел ближе и сел на край моей кушетки. — Со слов Пападопулу, она слышала, что у Забелло обсуждался некий законопроект, который должен быть представлен в Сенате. Есть предположения, что следующий удар будет направлен на Сенат.
Глава 30
Я пялился в больничный потолок, ожидая выписки. Четыре дня в стационаре с ежедневными экзекуциями сделали свое дело — заражение не распространилось, дырка в животе не кровила, а печень пришла в себя после того, как госпожа Пападопулу случайно ее нашампурила.
Зато у меня было много времени подумать и собрать мозаику. Я выпросил у медсестричек общую тетрадь, разрезал ее на маленькие бумажки и соорудил некое подобие стены со связями, какие часто показывали в детективных фильмах. Бумажки крепил на слюну прямо к оконному стеклу — заодно можно было легко спрятать свои художества за шторами.
А картинка-то получалась запутанная. Без ста грамм не разберешься, черт ногу сломит и вот это вот все. Личные мотивы отельных могущественных личностей переплетались с интересами организаций, и на моей стене отсутствовали либо важные имена, либо мотивы уже известных лиц.
Например, Радамант. К нему вело сразу несколько нитей. Он был и отцом Ирэн — что даровало ей могущественную кровь, и лично мстил аристократам, и создал Орден Надежды, боровшийся за изменение порядков. Одно накладывалось на другое, и я не знал, чему отдавать больший приоритет. Если Радаманта поставить перед выбором — Ирина или Аспида, что он выберет?
— Михаил Николаевич, — в щелочку просунулась голова медчестрички. — Ваши документы готовы, машина тоже подана. Помочь вам переодеться?
— Благодарю, — улыбнулся я. — Но справлюсь сам. Дайте мне, пожалуйста, десять минут.
Девушка в коротком не по уставу халатике обворожительно улыбнулась, поправила старомодно накрученные локоны под беленькой шапочкой и исчезла в коридоре.
А я снова уставился на свою импровизированную карту. Жаль было уничтожать, но улик оставлять нельзя.
Меня беспокоила Рея. Точнее, таинственность, которой сопровождалась ее деятельность. Если она не солгала и в остальном, то служила непосредственно императорской семье. И дала ценные сведения. Но почему, почему Его величество не привлек Тайное отделение? Неужели они и правда подозревали, что в высшем руководстве “Конторы” тоже были предатели?
Неясна была ситуация и с Великой княгиней. Ксения Константиновна словно держала нас с Воронцовым на длинном поводке. В замыслы не посвящала, да и объясняла свое покровительство благородными, но слишком уж общими мотивами. За все хорошее против всего плохого, ага. Но чего она хотела на самом деле и почему император не давал ей этого? И как она рассчитывала получить свое с нашей помощью?
Одно радовало — теперь у нас были имена нескольких приверженцев Аспиды.
Семья Забелло вряд ли была в лидерах движения — все же, хоть и князья, но недостаточно влиятельны в Петрополе. Тем не менее они смогли откуда-то достать проклятый клинок. Значит, прикидывались недостаточно могущественными, и с ними следовало держать ухо востро.
Я снял бумажку с данными о Зурове. Вот уж действительно темная лошадка. Советник ректора по вопросам Вступительных испытаний явно играл за две команды, но оставалось выяснить, на чьей стороне он оставался. Или склонить его на нужную. Впрочем, этим вопросом обещал заняться Корф.
А что оставалось мне?
Я собрал все листки в охапку, отнес в ванную комнату и сжег в раковине прицельным ударом “Жар-Птицы”, затем смыл пепел и разогнал запах гари.
А мне следовало сделать то, о чем просила госпожа Рея — попасть на чертов Маскарад к Юсупову и выяснить имена остальных заговорщиков. Ведь ее слова снова нашли подтверждение — Рея говорила о законопроекте, меняющим правила использования Благодати. О принятии закона в Сенате рассказала и Пападопулу.
Если все это правда, то у нас и правда назревали большие проблемы — реши Аспида устроить провокацию прямо в Сенате, когда там будет присутствовать император…
— Нет, — тихо сказал я своему осунувшемуся отражению. — Я найду их первым.
***
Автомобиль ждал меня возле крыльца больницы. Подхватив дорожную сумку, я пустился по ступеням и замер от удивления. Водитель был не один.
Стекло медленно опустилось, и мне помахала Ольга.
— Залезай, братец. Довезу.
Интересно. Она ведь знала, что я и так должен был ехать домой. Почему не дождалась в Ириновке? Ладно, сейчас выясним. Шустро закинув сумку в багажник, я уселся на заднем сидении рядом с сестрой.
— Куда сейчас, госпожа? — услужливо спросил водитель.
— Петропавловская крепость. Докину сверху еще пару рублей, если притворитесь глухим, — распорядилась сестрица и потрясла кошельком возле его уха.