При создании пуль, способных пробить кирбит, использовалась сложная магия. Иногда чары ложились недостаточно хорошо — но если мастер не замечал ошибки сразу, обнаружить ее наверняка до неудачного выстрела было практически невозможно.
Считалось, что брак уничтожается сразу. Но ничто не могло помешать Ремлану хранить испорченные пули где-нибудь отдельно и теперь ввести их в игру.
— И ты, Джад — почему бы тебе тоже не плисоединиться к нам?
Кержан с удивлением понял, что призрак теперь обращается к нему.
— Когда глупая голова кололя покатится по помосту и казна пелестанет соделжать големов и бездельников на остлове, — прошепелявил Баффет, — в ней найдутся деньги на новую луку для честного человека, котолый помогал плавому делу.
— Буду с тобой честен, Баф: до короля мне столько же дела, сколько королю до меня, — прямо сказал Кержан, взглянув в выкаченные глаза призрака. — Но рассказать тебе, что случилось с моей рукой? Ее сломали в нескольких местах, раздробили кости плотницким молотком, а в конце переехали телегой. Почему всего лишь руку, а не шею, спросишь ты? Потому что этой рукой я якобы когда-то сломал одному ублюдку нос; я мерзавца видел впервые в жизни, и он меня тоже, но это не важно, если добрым горожанам хочется послушать, как скулит «королевская шавка». Потом они убили бы меня, но мне повезло: что-то их отвлекло… Мы с тобой оба понимаем, Баффет, что сперва бунтовщики расправляются не с королями и лордами, но с теми, кто ближе. Кто жил за углом, всю жизнь хлебал такой же жидкий суп, спал под такой же дырявой крышей и защищал честных людей от проходимцев вроде тебя… Первыми всегда убивают городовых. А потом — всех, кто под руку подвернется, окажется не в то время и не в том месте. Так что не буду я помогать «плавому делу». Уж извини.
— Ну и дулак. Ты обещал меня отпустить, если я все ласскажу. — напомнил призрак. — Я все лассказал. Отпускай!
— Обещал, — согласился Кержан. — Но не уточнил, когда. Док, запри его пока обратно.
— Эй!.. — Баффет протестующе вскинул руки. Лекарь заговорщицки подмигнул ему — и одним движением захлопнул ловушку.
Призрак исчез.
— Вот так дела, — пробормотал Кержан, избегая смотреть на Дока. — Все-таки это Ремлан…Вот дерьмо.
— А он ловкач! Думает расчистить себе дорогу к трону, да еще наверняка заставил Фенца и профсоюзы вывернуть карманы, — сказал лекарь. — Что будешь делать, Джад?
— Не знаю, — сказал Кержан истинную правду. — Допустим, пойду к капитану Байерсу, доложусь. Байерс доложит полковнику, полковник — генералу, а сын генерала женат на младшей дочери герцога. Шах и мат!
Он, наконец, отважился взглянуть на лекаря: тот слушал его, рассеяно барабаня пальцами по столу и одновременно думая о чем-то своем.
— А если и не так, все равно пройдет слишком много времени со всеми этими хождениями. — Кержан вздохнул. — В доме, где меня едва не застрелили, наверняка уже не души. Баффет перед капитаном болтать не будет. Доказательств — никаких. А раз баржи здесь, все случится со дня на день… Народ уже подогрет убийствами, город вспыхнет в одночасье… Времени нет, совсем нет. Если бы хотя бы я сам мог доложиться на Золотом острове! Но меня на министерский порог не пустят. Все равно буду пытаться пробиться… Если смогу.
— Думаешь, я постараюсь помешать тебе? — Док взглянул насмешливо.
— Я пойму, — кисло сказал Кержан. — Всё это…
Он запнулся, не зная, как выразить очевидное.
— Твои нынешние затруднения говорят сами за себя. — Док покачал головой. — Но сегодня мы на одной стороне… И я думаю, что знаю, как нам вывернуться из петли. Но сможешь ли ты довериться мне?
— Я твой должник, — сказал Кержан. — И я реалист: если ты захочешь, то мой труп не всплывает и через неделю. Считай, что я уже доверился тебе, когда пришел сюда.
— Тогда сейчас мы осторожно выпустим мертвого прохвоста. — Док бросил лишенный всякой симпатии взгляд на ловушку. — Так, чтобы он думал, будто он сам сбежал. А потом ты уйдешь — будто ничего не было. Не надо пока ничего докладывать Байерсу и обивать нминистерские пороги: только неприятностей себе наживешь, и усложнишь все… Дай мне три дня.
— А потом?
— Переворот или произойдет, или нет. — Док слабо усмехнулся. — Если все останется по-прежнему и убийства не прекратятся — поступай, как знаешь.
— Не очень-то обнадеживает, — заметил Кержан.
— Выбор невелик.