— О да, Альбус! Отравив одиночеством двадцать лет моей жизни, ты теперь говоришь, что принял правильное решение. К чему здесь разговор о любви? Что-то я пока не пойму, — сквозь зубы высказался Снейп.
— Понимаешь, Северус. Ты умный. Очень умный, и всегда догадывался о том, почему я поступаю, так или иначе. Только тебе не хватало духа поверить в то, что я могу принимать решения именно по таким причинам, о которых ты догадывался, — вот теперь в голосе Дамблдора мелькнула горечь, казавшаяся неподдельной. — Шло время, и ваша дружба вчетвером становилась легендой в Хогвартсе. Я поставил на эту дружбу, привлекая вас к борьбе с Томом на своей стороне — стороне Света. Блэк, Поттер и Эванс не покидали тебя, как я ни старался настроить всех против слизеринцев. Ты уже тогда был беззаветно привязан к Лили. Я надеялся, что со временем это перерастет в любовь, и ты избавишь нас от Тома во имя этого чувства. Как видим, я ошибся только в том, кому будет подарена твоя самая преданная любовь. Потом появилось Пророчество. Гарри, я не знал, о ком оно до тех пор, пока Том не начал охотиться за твоей семьей.
— Но, даже узнав, не стали их защищать, — вырвалось у Гарри.
— Ты несправедлив, мальчик мой. Я делал все, чтобы они остались живы. Ты ведь знаешь, как все произошло, — Дамблдор был твердо уверен, что Снейп все рассказал Гарри. — Когда Северус поставил меня в известность о предполагаемом предательстве Питера, я ему сразу не поверил. Признаюсь, я никогда не обращал особого внимания на этого парня. Он не представлял ценности для нашей борьбы. Но немного подумав, пришел к выводу, что Петтигрю был не только тихим, но и неуверенным в себе, и даже немного трусливым человеком. Вот это самое «трусливым» и заставило меня разыскивать его, чтобы убедиться в том, что он не переметнулся на сторону Риддла. Получив от него странную записку, я позвал Аластора и Сириуса, решив срочно наведаться к твоим родителям. Но мы опоздали, Гарри.
— Понятно. И после этого я стал тем, кто силой своей любви победит Волдеморта? — полюбопытствовал Поттер, сделав ударение на «я».
— Так говорило пророчество, — подтвердил Дамблдор.
— Альбус, в пророчестве ничего не сказано о любви, — ехидно заметил Снейп.
— Любовь… Но вы же не можете не согласиться, что именно благодаря этому победили? — не успокаивался нарисованный директор.
— Вы так верите в любовь, профессор Дамблдор, что даже отправили меня на воспитание в семью, где я не мог даже узнать, как это — быть любимым? А Сириус? Почему он не воспитывал меня? Почему невиновный сидел в Азкабане? Вы мне многого не договаривали тоже из любви? Например, о моем статусе главы рода? — Гарри, пользуясь случаем, решил узнать ответы на мучавшие его вопросы.
— Сириус вырастил бы из тебя балованного хулигана, такого, как и он сам, — поджав губы, сказал Дамблдор. — Этого нельзя было допустить. Я старался оградить тебя от всего, что отвлечет твое внимание от главной цели — победы над Томом. Глава рода не станет рисковать собой. Гарри, для того, чтобы любовь стала настоящим оружием, необходимо, чтобы человек ее ценил превыше всего на свете. Северус к этому шел долгие годы, испытывая лишения и подвергаясь опасности. То же пришлось пережить и тебе. По моей вине. И не зыркай так. Я прекрасно представляю, на что обрекал тебя, отправляя к твоей тете. Так было необходимо. Ты признан пророчеством как Избранный. Судьба Избранных, Гарри, всегда сложна. Ты вырос очень хорошим мальчиком, добрым, преданным, ценящим дружбу.
— И в кого, по-вашему, я должен был влюбиться, чтобы победить Волдеморта силой своего чувства? — сарказм и язвительность в голосе Поттера говорили о его тесном общении с небезызвестным Снейпом.
— Вот здесь я снова немного ошибся. Но все в итоге сложилось к лучшему. Ко времени твоего поступления в школу я внимательно следил за всеми твоими ровесниками, с которыми тебе придется учиться. В один год с тобой в Хогвартс поступал Рональд Уизли — сын членов Ордена Феникса. Кто, как не он, мог стать твоим близким другом? Рон, правда, был не очень силен магически, но зато у него имелась младшая сестра. Рыженькая девчушка обещала в будущем превратиться в красавицу. Я не мог заставить кого-либо с тобой дружить, но несколько моих визитов в Нору и рассказы о Гарри Поттере, поступающем в школу, сделали свое дело.
— Рассказы, подкрепленные чарами заинтересованности? Или это было зелье привязанности? — тихо поинтересовался Снейп.
— Ты прав. Это было зелье. Ты же понимаешь, Северус, что оно действует всего полгода, не больше? Поэтому, Гарри, ты можешь не переживать. Чувства Рона и Джинни к тебе всегда были настоящими. Я только заставил их искать возможности общения с тобой. Не более того. Рональд стал твоим другом, как я и думал. А с возрастом и Джинни начала проявлять к тебе личный интерес.
— Поэтому Рон теперь сходит с ума, а Джинни делает глупости, подливая мне зелье, — сделал свой вывод из сказанного Гарри.
— Рональд с детства был неуравновешенным ребенком. Старшие братья всегда над ним смеялись, дразнили, и это выводило его из себя. Я хорошо помню Рона маленьким. Дружба с тобой благотворно на него повлияла. А сейчас он расстроен, что ты не хочешь с ним дружить…
— То есть, это я виноват в том, что он чокнутый? — фыркнул Поттер.
— Не переиначивай, Гарри. И Рональд не болен, как ты выразился…
— О, да. Именно поэтому он уже дважды попадал в больницу Святого Мунго на лечение. Это на вашей совести, профессор. Оставим этот вопрос. Лучше скажите, а Гермиона? — перебил Поттер. — Вы знали, что мы с ней подружимся? С ней вы тоже провели подготовительную беседу?
— Мисс Грейнджер? Она была слишком умной девочкой для вас в то время, прости уж, Гарри, за откровенность. Я весьма сильно удивился, когда она подружилась с вами, ведь ваши магические поля настолько разные. Вы абсолютно не подходили ей. Особенно ты, Гарри, ведь Шляпа даже спорила со мной, пытаясь убедить, что твое место именно на Слизерине. Вот это тот фактор, который я называю волей случая. Но мисс Грейнджер не представляла опасности для вашей дружбы с Рональдом, поэтому я не стал вмешиваться и снова оказался прав. Эта девчушка стала весьма полезной вам. Только благодаря ее пинкам вы не забрасывали учебу и не числились среди отстающих учеников. Я ответил на твой вопрос? — Дамблдор перевел свой взгляд на Снейпа. — В прошлом году, Северус, отправляя тебя с Гарри из Отдела тайн в Блэк-хаус, я еще не знал, что делаю свой очередной правильный выбор. Интуиция не подвела меня и на этот раз. Ведь сначала я думал попросить Люпина сопровождать Гарри в больничное крыло Хогвартса. Но, вспомнив о твоей проваленной миссии, решил на время укрыть вас в Блэк-хаусе. Я надеялся, что вы немного подружитесь, и ты, Северус, сможешь обучить Гарри окклюменции. На большее тогда расчетов я не строил. Только когда проклятие от кольца Мраксов начало забирать мою жизнь, я отчетливо понял, что Гарри после моей смерти останется без наставника, и решил — им станешь ты. Лучшей кандидатуры и выбрать было нельзя. Одиночество научило тебя принимать решения, не подчиняясь эмоциям, а, следовательно, ты был гораздо объективнее, чем многие другие. Ты умный и сильный колдун, Северус. Когда я догадался, что Гарри для тебя значит гораздо больше, чем просто ученик, я обрадовался. А когда увидел, что твои чувства не безответны — ликовал. Я понял, именно ваша любовь послужит гарантией нашей победы, и вы обязательно добьетесь своей цели. Вы удивлены, что я знал о ваших чувствах? Я много прожил на этом свете. У вас хорошо получалось обманывать всех окружающих, но мои очки, — Дамблдор потрогал дужку своих очков. — Мои очки видели, как ваша магия сплетается, когда вы рядом. Это было неопровержимым доказательством. Ваша магия не только подходила друг другу, но и сливалась воедино.
— Значит, твои настоятельные требования подставить Гарри под Аваду Кедавру Темного Лорда были всего лишь фарсом? Спектаклем? — Снейп, откинувшись на спинку дивана и притянув к себе Гарри, благодушно усмехался. Как бы он не относился к Дамблдору, он не мог не восхищаться его непревзойденной способностью манипулировать людьми.