— Все документы, связанные с изменением обстоятельств вашего опекунства, предназначенные для Гринготтса уже в банке. Гарри, я оставляю вам вот это все, кроме… — гоблин выудил из кучи несколько пергаментов, непонятно как ориентируясь в них, шепча себе под нос: — Это мое, — после чего пояснил: — Эти документы помогут вам разобраться во всем остальном, связанном с вашими правами и обязанностями Наследника. Я надеюсь, что мистер Снейп сможет вам помочь с большинством возникших вопросов. Что останется для вас непонятным — милости прошу. У вас есть мой каминный адрес — обращайтесь. Благодарю за продуктивную беседу, мистер Поттер. Мистер Снейп, — гоблин поклонился магам и направился к двери. Гарри вежливо провел его до камина, где сразу после ухода поверенного запечатал проход в Блэк-хаус.
— Ура!! Он не отправит меня к Дурслям!! — Поттер, словно смерч ворвался в гостиную, где на диване по-прежнему сидел Снейп. — Вы слышите? Он не сможет мной командовать!
— Не все так просто… Мальчик мой, — Северус очень точно скопировал интонацию директора. — Гарри, ты исключительно безответственный и безмозглый юнец. Ты это знаешь?
— Ага, — Поттер не переставал улыбаться, кивая в ответ на заданный вопрос и бесцеремонно плюхаясь на диванчик рядом со Снейпом.
— Ты понимаешь, что гоблин не просто так примчался по первому твоему зову?
— Конечно, понимаю. Теперь, после всех этих объяснений. Поначалу не знал, думал, что он просто такой исполнительный. Это и книззлу понятно, Северус. Грохор откопал все эти сведения о Дамблдоре, и ему просто очень-очень было необходимо привести в порядок документы. Гоблины очень щепетильны во всем, что касается деловых бумаг. И тут мой вызов был очень кстати. Потом он, вместо того, чтобы сразу все рассказать, сначала меня немного помучил неизвестностью и чуть до слез не довел. Это тоже специально. Я должен был дойти до нужной кондиции. Ему не понравился директор, и Грохор очень хотел, чтобы я отказался от воспитателя. Он хотел исключить влияние директора полностью. А тут еще вы подвернулись ему под руку, или что там у него. Он просто подталкивал нас к решению, которое мы приняли. Ему повезло. Меня это решение тоже вполне устроило. Я что-то упустил? Или не стоило отказываться от воспитателя? А вдруг мне Малфоя назначили бы? — Гарри закинул ногу на ногу и, облокотившись на спинку дивана, рассматривал потолок, что вошло у него уже в привычку в последнее время.
— Несносный мальчишка! Ты пять лет прикидывался придурком специально? — Снейп не уставал восхищаться тем Поттером, который открывался перед ним при более тесном знакомстве.
— Не-а! Не специально. Случайно. У меня не было возможности показать вам, какой я умный. Стоило зайти в ваш кабинет, как: «Поттер, десять баллов с Гриффиндора!» — основательно заклеивало мне рот для всяких умностей, и я говорил только глупости, — Гарри искренне улыбался, обратив свое внимание на Снейпа, который после отповеди только качал головой.
— А что ты скажешь о поведении Дамблдора, умник? — Снейпу было интересно, как Гарри оценит поступки своего ненастоящего опекуна.
— С директором сложнее. Если гоблинов интересует только порядок и прибыль, то с Дамблдором такой четкой определенности нет. Он все время подсовывает мне какие-то задачки, ребусы, загадки. Пока я был младше, то считал — директор мне доверяет, ценит меня, выделяя из всей массы студентов. Но теперь, глядя на все, что случилось за эти годы, я не уверен в правильности своей оценки поступков Дамблдора. У меня не жизнь, а какая-то сплошная полоса препятствий. Возникает чувство, что меня дрессируют, как служебную собаку. Вы обещали помочь мне разобраться в прошлых моих приключениях, — Поттер испытующе посмотрел на Снейпа.
— Обещал, значит помогу. А как ты думаешь, чего директор сейчас добивается?
— Ему очень нужен этот дом. И зачем-то нужна библиотека Блэков. Там должно быть что-то важное, Северус. Очень уж Дамблдор стремился туда проникнуть. Но Сириус ему, скорее всего, отказал. Я тоже не пущу его в библиотеку, — упрямо сказал Гарри.
— А если там есть что-то, что поможет нашей борьбе? — спросил Снейп.
— Нашей? Если нашей, то мы сами и найдем эти сведения в библиотеке. А директора не пущу, он почему-то сам не спешит биться с Этим-который. Неужели только я могу с ним справиться? Я же знаю в тысячу раз меньше, чем Дамблдор! Почему он не может прибить вашего Лорда? — обиженно шмыгнул носом Поттер. — А в дом не пущу не потому, что я вредный или жадный, а потому, что Кричер рассказал, как директор заставил Сириуса портреты предков поснимать со стен. Я понимаю Сириуса — ему было скучно здесь сидеть одному взаперти. Но это уже слишком! И еще я помню, какую здесь уборку миссис Уизли устроила. Зачем было трогать старинные вещи и выбрасывать их? Чем они мешали, когда стояли в шкафах? Кричер спас все, что смог. Я разрешил ему вернуть все на места — и портреты, и вещи. А если придет директор, то опять будет недоволен этим. Не хочу выслушивать поучения, как нужно дом содержать. Картины должны быть на своих местах, а не на чердаке. Это история рода. Вот когда директор помрет, я его портрет тоже на чердак заброшу — каково ему будет? Да ко всему, Дамблдор еще и соглядатая ко мне приставил в этом доме.
Снейп дернулся и, стиснув зубы, сказал:
— Я не согля…
— Что вы! — перебил Гарри, глядя на него широко распахнутыми глазами, осознавая, как могли быть поняты его слова. — Я не о вас говорю! Я о портрете в моей комнате.
— О каком портрете? Я не видел в вашей комнате картин, — Северус не сразу расслабился после упоминания о соглядатае.
— А я попросил Кричера отправить портрет на то место, где он раньше висел — на лестницу, — пояснил Гарри.
— Чей это портрет? — Снейп не хотел, чтобы их разговоры подслушивали.
— Финеаса Найджелуса Блэка, который был когда-то директором Хогвартса, и еще один его портрет, соответственно, висит в кабинете директора. Только он теперь все равно не сможет шпионить за нами. Кричер мне объяснил, что раз Финеас — Блэк, то мне навредить не может никаким образом, и никому ничего обо мне не сможет сказать, потому как я - глава его Рода. Там что-то с родовой магией связано. Я еще не разбирался с этим. Но на лестнице все равно лучше ни о чем важном не разговаривать. Мало ли что. Может, какие-то исключения бывают, как и с опекунством, — Поттер нервно хмыкнул. — А как вы думаете, директор знал, что не сможет меня отправить в больницу Святого Мунго на обследование? Зачем он эту статью в «Пророке» напечатал?
— Ты считаешь, что это он? — полюбопытствовал Северус.
— А кто же еще? Вчера мне угрожал, что воспользуется правом опекуна, а сегодня статья. Даже подсказал мне почитать о правах опекуна несовершеннолетних. Директор думал, что я не узнаю, что он не опекун, испугаюсь проверки, и разрешу ему все?
— Вполне возможно. Вряд ли он знал о расследовании, проведенном гоблинами. Думаю, об этом мы еще узнаем. Как ты смотришь на то, чтобы немного позаниматься окклюменцией? После всех этих событий тебе будет сложнее сосредоточиться, и я хотел бы посмотреть, как быстро ты сможешь реагировать, будучи в таком состоянии.
— Хорошо. Начинайте меня мучить. Ведь не обязательно идти в библиотеку, можно и на этом диване заниматься нашим делом, — Гарри было невдомек, насколько двузначно прозвучали его слова, но он обратил внимание, что Снейп как-то странно на него посмотрел.
— Не собираюсь я тебя мучить. Попробуй скрыть от меня разговор с Кричером о картине. Предупреждаю — я буду искать серьезно и везде. Готов? Учти, никто другой не будет спрашивать у тебя разрешения пошарить в твоем разуме.
Занятия прошли успешно. Гарри вполне справился с поставленной задачей, несмотря на усталость и некоторую нервозность после беседы с гоблином. Снейп был весьма доволен своим учеником. Он даже стал задумываться над словами Поттера о возможности осваивания им более высокой ступени мастерства в ментальных практиках для того, чтобы попросту продолжить шпионаж за Темным Лордом. Конечно, до этого еще далеко, но если не сбавлять темпы, то где-то к Рождеству все может и получиться, если Гарри и дальше будет так же легко даваться все то новое, чему его обучает Северус. Он заметил, что Гарри все меньше и меньше раздражает его своим импульсивным поведением. То ли у него поведение изменилось и стало более сдержанным, то ли сам Северус привык к его манере выражать свои эмоции.