— Нет. Мне нравится, просто как-то непривычно. Называйте меня по имени, — Поттер поспешил уверить профессора, что не имеет ничего против такого обращения к нему, и это было правдой. Ему почему-то было очень приятно слышать, как Снейп произносит: «Гарри». Какое-то безотчетное теплое чувство заставляло Поттера расслабляться от этого низкого голоса, произносящего его имя.
— Хорошо, Гарри. Вернемся к нашему занятию. Итак, в первое время мы будем преодолевать все те горы неприязни, что успели вырасти между нами за пять лет. Предлагаю игру в вопросы и ответы, — глаза Северуса смеялись, тогда как он сам старался выглядеть серьезным.
— Думаете, поможет?
— Стоит попробовать. По крайней мере, вреда от этого не будет. Это уж точно, — Снейп пожал плечами и откинулся на спинку стула. — Пожалуй, можно попутно готовить завтрак. Что вы хотите увидеть в своей тарелке?
— Сандвич. На завтрак лучше сандвич и чай. Овсянку я не люблю, — Поттер поднялся со стула и направился к холодильному шкафу. — А вы что любите на завтрак, профессор?
— Кофе, сандвич с беконом и еще раз кофе.
Гарри вздрогнул, потому что ответ прозвучал у него над ухом, он ведь даже не услышал, как Снейп поднялся из-за стола.
— Вы так тихо передвигаетесь, — оправдал Поттер свой испуг.
— Принято. В следующий раз буду топать, как стадо кентавров, — рассмеялся Снейп и поставил на огонь джезву.
Так, перекидываясь ничего не значащими фразами и исподволь начав игру в вопросы и ответы, они приготовили себе незамысловатый завтрак и снова уселись за стол, чтобы поесть.
*
День прошел с переменным успехом в общении друг с другом. Иногда одному из обитателей Блэк-хауса очень не хотелось отвечать на заданный вопрос, однако следуя уговору, он все же давал ответ, но после этого либо надолго замолкал, прерывая разговор, либо и вовсе уходил из комнаты. По большей части свой характер демонстрировал Поттер, будучи еще слишком молодым и импульсивным. Но и Снейп пару раз посчитал, что Поттер лезет в слишком личное. Тем не менее, к вечеру они уже довольно много знали друг о друге такого, о чем даже и не подозревали раньше.
Снейп узнал о подлинном детстве Поттера. Он кое-что уже видел в воспоминаниях Гарри, когда они зимой пытались заниматься окклюменцией. Но более полная картина его сильно огорчила. Если раньше он считал, что видел лишь просто самые плохие воспоминания парня о детстве, то теперь понял — все детство Поттера было именно таким. Северус не собирался жалеть Гарри, но ему очень хотелось серьезно поговорить с директором и спросить его, знал ли он о том, как именно Петунья относилась к ребенку, оставленному ей на попечение. Школьные годы Поттера проходили у Снейпа на глазах и особых вопросов не вызывали. Но подробности о битве с василиском его поразили.
Поттер же узнал намного больше неизвестных ему ранее фактов из жизни профессора и теперь, лежа в кровати, пытался переварить ворох новостей. Снейп даже пообещал ему, что, когда Блэк-хаус откроют гоблины — он попросит у директора Омут памяти и позволит Гарри посмотреть некоторые подлинные воспоминания, чтобы у него не осталось сомнений в его искренности. На что Поттер выказал недоверие. Раз есть поддельные воспоминания, то, как он может быть уверен, что именно показанные ему будут правдивыми? Снейп очень убедительно пообещал, что Гарри поймет. Оставалось пока принимать на веру все, рассказанное профессором.
А картина получалась следующей. Жили когда-то по соседству Северус Снейп и Лили Эванс. Лет в семь, когда спонтанные выбросы магии стали не редкостью, они познакомились, после того, как Снейп увидел Лили колдующей. Потихоньку дети сдружились. Правда, им немного портила настроение старшая сестра Лили — Петунья, которая не обладала магическими способностями. Лили была магглорожденной ведьмой, а Северус — чистокровным магом из темного рода, но со своими жизненными проблемами. Именно на этот вопрос очень не хотел отвечать профессор. Но уговор есть уговор, и он уточнил, что его мать из рода Принц, а отец — сквиб из угасшего рода известных зельеваров. Родственники матери отказались с ней общаться из-за того, что она вышла замуж за нищего сквиба. Да и отец Северуса был далеко не самым простым человеком.
В одиннадцать лет, как и все дети, обладающие магическими способностями, Лили и Северус отправились в Хогвартс. Уже в поезде, везущем их в школу волшебников, Снейп познакомился с Джеймсом Поттером и Сириусом Блэком. Они стали очень хорошими друзьями. Потом к ним присоединился Питер Петтигрю, а позже, после случая в Визжащей хижине — и Ремус Люпин. Лили же постоянно украшала их компанию своим присутствием. На вопрос о том, что же в действительности произошло в хижине, Снейп неохотно рассказал, как Блэк решил подшутить над ним. Об оборотне, находящемся в хижине, Сириус не знал. Он просто, наслушавшись рассказов о привидениях, обитающих в этом доме, взял Снейпа «на слабо», сказав, что тот струсит ночью отправиться в одиночку в Визжащую хижину. Вот Северус и пошел доказывать, что он не трус. А Джеймс узнал о шуточке Блэка и кинулся следом, чтобы составить компанию. Оборотня они увидеть не успели, им хватило его рыка, который было хорошо слышно в проходе под дракучей ивой, и они дружно умчались назад. По пути оба несколько раз спотыкались и падали, и здорово ободрали себе руки и ноги. Сириусу сказали, что их чуть не съел оборотень. Как об этом узнал директор, Снейп не в курсе, но на следующий день все трое имели очень неприятный разговор с Дамблдором. Тот хоть ничего и не сказал конкретно, но любопытные мальчишки все-таки выяснили, что за оборотень был тогда в Визжащей хижине. То ли любопытство, то ли сочувствие поспособствовало, но они взяли Люпина в свою компанию.
— Вот и весь мой Долг Жизни, Гарри, — усмехаясь, сказал тогда Снейп.
Версия событий, которую рассказал Поттеру директор, по словам Снейпа, была придумана в тот период, когда его готовили для заброски во вражеский стан. Он был единственным, кто кроме Дамблдора, искусно владел ментальными практиками. Немало этому способствовали и его врожденные способности. К тому же, он происходил из древнего рода темных волшебников и учился на факультете Салазара Слизерина. Родственники со стороны матери сторонились Северуса. И все это очень хорошо укладывалось в легенду об обиженном и недооцененном юноше. На шестом курсе были разыграны ряд сцен для большого числа зрителей в школе, чтобы все поверили в окончательный разрыв Снейпа с остальными Мародерами.
— Я был глупым, самовлюбленным подростком с завышенной самооценкой, Гарри. В тот момент я даже не мог себе представить — на что подписался по просьбе директора Дамблдора. Потерять разом всех друзей и не приобрести больше новых на протяжении двадцати лет. Каждый день ждать разоблачения. И все только потому, что я хотел доказать себе самому, что смогу обмануть Темного Лорда. Ну, смог, и что дальше-то? Да, несомненно, моя работа Пожирателем Смерти, — Снейп хмыкнул и покивал головой. — Именно работа. Она была полезной для светлой стороны. Но сам я полностью растворился в этой работе. Я потерял Джеймса, Лили, Сириуса. Так что, в какой-то степени я даже рад, что моя шпионская деятельность закончилась. Это не патриотично, но это так. Прости, Гарри, за два десятка лет я отвык быть столь откровенным. Мне нужно побыть одному.
Это было последнее, что на сегодня Снейп сказал Поттеру. Ужинал Гарри в одиночестве, потому что профессор из своей комнаты так и не выходил. Да Поттеру и лучше было без него, ему тоже требовалось все обдумать в одиночестве.
*
Следующие несколько дней разговоры по душам Снейп ограничивал только утренним временем, после чего спешно сбегал в лабораторию. Гарри чувствовал, что затея Снейпа дается и ему самому очень непросто. Меняется не только отношение к человеку, но и многие другие взгляды претерпевают насильственную деформацию. Поттер слышал, что есть такое понятие, как ломка у наркоманов, когда они ощущают физическую боль от невозможности снова принять наркотик. Вот и с Гарри происходило нечто подобное. Уже невозможно было думать обо всем так, как раньше, а новое видение окружающего еще не воспринималось им, как должное, вот и выходило больно до ломоты. Стереотипы восприятия просто так никуда не денешь, и саркастичный ублюдок не может за пару дней превратиться в ваших глазах в святого мученика. Разумом Гарри теперь понимал, что гнусное поведение профессора Снейпа в некоторой степени было продиктовано строжайшей необходимостью, только вот сердцем это принять было пока сложно.