Каждый агент давал письменное обязательство верно служить абверу. К нему прилагалась анкета с фотографией. Позднее к множеству заданий прибавилось еще одно, особо важное.
— У большевиков, — сказал шеф, — появилась ракетная пушка. Она применялась в боях под Оршей и в других местах. Если нападете на след, — шеф повысил голос, — можете больше ничем не заниматься. Нам нужны все подробности об этом дьявольском оружии русских: устройство, сколько имеется таких пушек, какие части вооружаются ими.
Речь шла о знаменитой «катюше», наводившей ужас на гитлеровцев. Фашистские военные разведчики тщательно и с пристрастием допрашивали каждого советского пленного, пытаясь хотя бы по крупицам собрать кое-какие сведения о реактивных минометах. Но тщетно.
Казалось, предусмотрено все: и фиктивные документы, и легенды, и явки, и пароли, и крупные суммы денег для агентов, и соответствующее обмундирование. Однако при всем этом не учли, что в тяжелые для столицы дни советские люди как никогда стали бдительнее.
Наши контрразведчики добыли данные о готовящейся заброске абверовских агентов и обезвредили большинство из них. Но Хеллеру удалось скрыться.
После второго ранения он попал в советский госпиталь. Когда поправился, получил новые документы и направление в часть. Вероятно, так и затерялся бы на полях сражений Великой Отечественной войны, если бы снова не попал в плен. Там Хеллер нашел способ связаться с абверовцами и вторично прошел разведывательную подготовку. Затем его, якобы избитого на допросе, с соответствующей легендой водворили в лагерь для советских военнопленных. Шел февраль сорок пятого года.
Абвер реально оценивал обстановку. Война проиграна, крах неизбежен. И Хеллеру было дано задание: «Когда придут советские войска, вас вместе с другими русскими военнопленными отправят в Россию. Проверка предстоит серьезная, но вы обязаны выдержать. Затаитесь и ждите. Помните — час реванша рано или поздно наступит. И вы вновь понадобитесь. Мы вас найдем».
...Не сложилась жизнь у Хеллера. Ни дома, ни семьи. Потянуло к вину, легкой жизни. Одолела боязнь разоблачения, покоя не знал он ни днем ни ночью. Постепенно созрело решение: «Чтобы скрыть прошлое, надо приобрести документы на другую фамилию». Задуманное долго не удавалось осуществить, но все же нашлись люди, за приличную сумму «сделавшие» новый паспорт. Так Хеллер стал Александром Ружинским.
ПРИВЕТ ОТ МАКСА ГЮНТЕРА
Комфортабельный автобус доставил большую группу иностранных туристов и коммерсантов из Москвы во Владимир. Гости с большим интересом всматривались в открывшуюся перед ними панораму города-музея. В числе других из автобуса вышел элегантно одетый мужчина средних лет. Это наш старый знакомый, дон Кастильо.
Туристам была предложена обширная программа экскурсий: площадь Свободы, монумент в честь 850-летия города Владимира, историко-художественный и архитектурный музей-заповедник, картинная галерея, храм Покрова — памятник архитектуры XII века — и многое другое. Гости изрядно устали и, вернувшись в гостиницу, тут же пообедали и разбрелись по номерам: отдых. Завтра утром — в Суздаль.
Но Кастильо не до отдыха. Он приехал «работать» и время зря терять не будет. Когда все разошлись, он вышел из гостиницы. Остановил такси. Долго петлял по городу, где-то пересел на другую машину. На окраине вышел, прошелся немного и, тщательно осмотревшись, юркнул в подъезд двухэтажного дома. По едва освещенной лестнице поднялся на второй этаж и нашел нужную квартиру. Позвонил. Дверь открыл мужчина средних лет.
— Вы Ружинский? Александр Борисович?
— Да, Ружинский.
Хозяин выразил недоумение — человек ему незнаком. И кажется, иностранец.
— Разрешите войти? — Не дожидаясь приглашения, отодвинув хозяина, гость решительно переступил порог, на ходу бросил: — Вы один дома? — И, видимо желая самолично убедиться в. этом, прошел в комнату, заглянул в туалет, на кухню, после чего бесцеремонно уселся на стул. Явно шокированный поведением гостя, хозяин продолжал стоять, растерянно разглядывал гостя. А потом сердито отчеканил:
— Быть может, соизволите объяснить, кто вы такой и что привело вас ко мне?
Гость улыбнулся и с нарочитым добродушием сказал:
— Не надо сердиться... Садитесь, у нас серьезный разговор.
Присев, Ружинский хмуро буркнул:
— Слушаю вас.
— Вам передает привет немец Макс Гюнтер.
Кастильо испытующе посмотрел, оценивая реакцию. Но на лице Ружинского только хорошо оттренированное недоумение:
— Гюнтер, немец... Не знаю такого.
— Не валяйте дурака, Александр Борисович. — В голосе Кастильо уже угроза. — Не шутите с огнем. Вам он хорошо знаком. Или память изменила? Не рановато ли?
— Уверяю вас, извините, не знаю вашего имени...
— Мигуэль Кастильо.
— ..Я впервые слышу фамилию Гюнтер.
— Придется помочь. Макс Гюнтер — бывший сотрудник абвера. Точнее, один из руководителей «Абвергруппы», — и Кастильо назвал номер группы. — Вы служили под его началом.
Услышав это, Ружинский побагровел, вскочил, едва справляясь с дрожью в ногах.
— Это ложь, ложь! Я не знаю никакого Гюнтера и в абвере не служил! С чего вы взяли? — Он молча заходил по комнате, нервно пожимая плечами, дрожащими руками вытащил из кармана пиджака папиросы, спички и закурил. Несколько раз затянулся и глухо проговорил:
— Вы пришли шантажировать?
— Успокойтесь, «артист», такая, кажется, кличка была у вас в абвере? — невозмутимо спросил Кастильо.
— Откуда вы знаете, — прохрипел Ружинский и, спохватившись, что, по существу, сейчас он выдал себя, стал вновь упрямо твердить: — Это ложь, шантаж! Я не служил в абвере. Я честно воевал, был ранен!
— Если, как вы говорите, честно воевали и у немцев не служили, то почему стали вдруг Ружинским? Ведь ваша действительная фамилия... — не закончив фразу, Кастильо в упор уставился на «артиста», выдерживая паузу. — Может быть, назовете ее сами?
Ружинский молчал.
— Что же вы молчите? Будьте мужчиной, посмотрите правде в глаза. Вы — русский немец Хеллер. Под этой фамилией призывались, служили в Красной Армии, сдались в плен, служили в абвере. А теперь вот вдруг Ружинский. Просто так фамилии не меняют.
Ружинский угрюмо взирал на гостя и почти шепотом спросил:
— Откуда вам все это известно?
— Из вашего досье по абверу, которое теперь у меня. Я в него время от времени заглядываю. — И перейдя на доверительный тон, гость начал успокаивать хозяина дома: — Вы напрасно паникуете. Я вовсе не собираюсь доносить в Комитет госбезопасности. Полагаю, что вы человек разумный и мы найдем общий язык. А если нет — пеняйте на себя. Поступлю так, как сочту нужным.
Ружинский прошелся по комнате, сел.
— Что от меня надо?
— Вот это уже по-мужски, одобряю.
Кастильо похлопал Ружинского по плечу, голос стал прямо-таки медовым.
— Я из ЦРУ. Фирма в рекомендации не нуждается. Абверовская агентура давно работает на нас. И ваш бывший шеф Макс Гюнтер тоже. Кстати, он лестно отзывался о вас.
— Я хочу знать, — уже спокойно спросил Ружинский, — как вы меня нашли, не зная нынешней фамилии?
— Отвечу. Это было нелегко. Помогли люди. В досье осталась ваша фотография. Опять же примета — ранение в палец.
— Что вы от меня хотите, господин Кастильо?
— Работы и только работы.
— Что я должен делать?
— То, что вы делали в абвере. Добывать информацию. На этот раз о режимных предприятиях Советского Союза, в первую очередь о производящих атомное оружие. Нужны сведения о их местонахождении, о вооруженных силах, их дислокации, видах оружия. Впрочем, вас, старого разведчика абвера учить не нужно... Не хуже меня знаете, что именно интересует в Советском Союзе разведку. Пригодится любая информация. Однако должен предупредить, что вознаграждение будете получать в зависимости от ценности ваших информации.