— Ничего, зато многое я познал на своей шкуре. И я уже не могу забыть, что там крутят ручки проклятых вертушек, не забуду людей, которые ждут меня и верят мне. Нужно выручать друзей.
Лита посмотрела на Ник Лова и строго произнесла:
— Ник Лов, я обязана предупредить тебя о том, что шлюзовики никогда не рисковали силой вторгаться внутрь звездолёта и грозить правителям. Есть страшная ответная угроза…
— Я знаю об этом. Вер Ли сообщила мне прогноз БМ о возможности такой угрозы, — прервал Литу Ник Лов. — Угроза миновала. Именно из этих соображений Большой Мозг в своё время и определил день моего пробуждения.
— Я знаю об этом, но не до конца уверена, что всё это так.
— Это так, и, когда я объясню детали, ты убедишься в этом тоже. Насколько я заметил по парку машин, ни одного вездехода, кроме того, который мы видели в тронном зале, правители за всю историю шлюзов более не получили?
— Не получили, — подтвердила Лита. — Мы выполнили все инструкции Вер Ли, заложенные в память БМ.
— Тот же, который мы видели, вывел сам Ша Вайн. И других запасов расщепляющихся материалов в его руки попасть не могло? — настойчиво продолжал Ник Лов.
— Нет, — подтвердила Лита.
— Прекрасно! Это означает, что угроза, которой пользовались правители два столетия, шантажируя шлюзовиков, больше не существует.
— В общем-то я изучала этот вопрос…
— Но всё же ты почувствуешь больше уверенности, когда другой повторит тебе доказательства, — засмеялся Ник Лов и, опять обняв её, поцеловал в щеку. — Конечно, ещё раз проверю и ещё раз объясню. А пока нам надо продумать план нового похода в жилую часть звездолёта, с тем чтобы освободить друзей.
— Ник Лов! Ты рискнёшь опять пойти туда?
— Не бойся. На этот раз всё пройдет благополучно. Но нужно спешить. Друзьям моим в заключении угрожает опасность расправы.
— Как же ты собираешься избежать повторения своих злоключений? Опять взять за горло Правителя? — насмешливо спросила Лита.
— Нет, уже хватит, — брезгливо ответил Ник Лов, вспомнив прикосновение потного, трясущеюся тела Вайна. — На этот раз и пойду туда в космическом скафандре.
— То-то будет страху у космитов. Шлюзовики всегда воздерживались от возбуждения к себе лишней ненависти.
— Ранее это было обосновано. Да и сейчас это очень меня беспокоит. Дать такую пищу враждебной для нас пропаганде о страшилищах-шлюзовиках! А последствия этого преодолевать придётся нам же, — задумчиво произнёс Ник Лов. — К сожалению, применить постановку индивидуального силового поля нельзя: в закрытом помещении оно разломает стенки.
— Тогда надо постараться, чтобы в скафандре тебя видело как можно меньше народу.
— Естественно. Но те, что увидят, разнесут слухи. Да и власти постараются.
И они оба сосредоточились на плане того, как вывести снизу, из этажа «чёрных», трёх-четырёх человек. Наиболее удобным им показался путь через лифт. Как пояснил Лите Ник Лов, кабина одного лифта сверху запускается, и она сможет поднять её в нужный момент назад. Сигнал будет подан Ник Ловом по радио, ибо налаживать автоматику сейчас некогда. Лучшим временем для похода был признан вечер сегодняшнего дня, когда заключённые возвратятся в общее помещение после работы.
— Как ты думаешь, Лита, — спросил Ник Лов, — почему отец нынешнего Вайна расправился с твоим дедом, зачем твой дед пошёл к ним?
— Дед оставил мне запись, — ответила Лита. — В ней назвал две причины. Первая — он хотел выручить мою мать. Какое-то время после её ухода они общались по радио. Но затем связь прекратилась и мать более не давала никаких сообщений. Дед очень тосковал по ней. Он почему-то решил, что она жива и нуждается в его помощи. — Лита замолчала, как бы отдавая дань памяти безвременно ушедшей матери и погибшему деду.
Затем продолжила: — Была и вторая причина, которую указал мне дед. Он говорил, что попытается убедить правителей дать ему на воспитание подростка или юношу.
Лита смущённо улыбнулась и тронула Ник Лова за рукав.
— Но вовсе не с целью сделать его моим мужем. Нет, нет. Здесь он тоже полностью полагался на тебя и так же, как и мама, говорил мне об этом. Ник Лов был тронут той доверчивой простотой, с которой Лита говорила с ним. Но потом подумал, что вопросы любви в истории шлюзов были подчинены жестокой необходимости продления рода; они никогда не были предметом поэтизации и романтики. И потому Лита, воспитанная в этих условиях, так проста в выражении своих чувств. Что ж поделаешь! Люди, жившие в шлюзах, оказались лишёнными многих радостей и поэзии человеческих взаимоотношений. Весь этот мир оказался многого лишённым.