Как это часто бывает в соревнованиях на длинные дистанции, первый десяток кругов вели более молодые участники. Среди них бежали Ник Лов, его напарник Ван Ди и биофизик Мен Ри.
— Когда станете командирами вы, не раз подчеркнуто назидательно говорил молодым космонавтам Мит Эс, — не забывайте, что вашим людям нет нужды заботиться о пропитании, свободного времени у них уйма. И если вы хотите, чтобы люди хорошо работали головой заставьте их работать ещё и ногами: пусть бегают, прыгают до седьмого пота.
— Ох, бедные мы, бедные, — нарочито охал, при читал молодой схемотехник Рам Ту. — Себя с трудом заставляю упражняться, а в командиры выйдешь — других придётся понукать. И надо же было нам вводить в работу свои миллиарды нейронов — вот теперь развивай тело, чтобы прокормить мозги.
— Тебя бы на столетия назад, в двадцатый век например, — насмешливо говорил ему Мен Ри. — К нему твои мозги подошли бы лучше.
— Точно! Я бы там сразу стал гением. Ведь тогда средний человек больше трёх процентов нервных клеток головы не использовал. У меня же, как определил БМ, задействовано их более десяти. — И Рам Ту встал в шутливо-монументальную позу, изобразив памятник самому себе.
— БМ наверняка польстил тебе, — вмешался Ван Ди. — Впрочем, там, в двадцатом веке, такой ленивый гений, как ты, умер бы с голоду.
— Вместе с тобой, вместе с тобой, — живо повернувшись, парировал Рам Ту. — И потому радуйся, что путешествие в прошлое невозможно.
Действительно, в третьем тысячелетии забота о теле, о его гармоническом развитии, для соответствия высокоразвитому мозгу, стала для людей всех возрастов одной из главных. Слишком возросла над человечеством опасность перерождения в расу яйцеголовых, людей с увеличенными черепами и слабым, из-за отсутствия физической работы, маленьким телом.
Поэтому на Земле вновь возродился в своё время присущий античности культ гармонически развитой личности. Люди перестали только восхищаться «гладиаторами» от спорта. Достижение спортивных высот стало стремлением каждого, а роль чемпионов свелась лишь к тому, чтобы указывать следующие рубежи, расставляя вехи на пути физического совершенствования человека. Ник Лов пошёл уже на восьмой круг, Ван Ди и Рам Ту бежали рядом. Метров на двести впереди держались Мен Ри и ещё два бегуна из команды пилотов. Старшие участники забега, в том числе Мит Эс и Лос Тид, бежали почти на круг сзади. Женская часть экипажа, составлявшая примерно половину его состава, криками подбадривала участников. Накануне женщины закончили свои соревнования и теперь стали зрителями.
Кроме тех, кто находился на корабле с мужьями, в полёте были ещё двадцать молодых и незамужних женщин. Холостых мужчин на корабле было больше — двадцать четыре человека. Мужчин во все времена в обществе рождалось больше, чем женщин, и эту природную пропорцию учёные сочли наиболее рациональной в качестве начальной. Что же касается дальнейшего, то в этом маленьком обществе все должно было идти по естественным законам. Кто-то из них мог остаться холостым, у кого-то будут семейные нелады и даже развод — это не запрещалось. Кто-то из мужчин дождётся, покуда подрастут девушки — дети других членов экипажа, а кто-то, увы, мог и погибнуть, преодолевая неизбежные опасности, и что вовсе не исключалось ни снаряжавшими экспедицию, ни отважившимися в неё пойти.
Ник Лов был неравнодушен к Вер Ли — девушке кареглазой и стройной, улыбчивой и в то же время гордо-независимой. Вер Ли была врачом и скептически относилась к своей профессии, ибо считала, что просто деквалифицируется из-за отсутствия практики. К тому же на звездолёте было ещё два врача, и Вер Ли постепенно увлеклась своей второй профессией — спортивного тренера, освоила её успешно и была на корабле признанным авторитетом в области спорта. Сама она накануне заняла первое место в женском многоборье и теперь «болела» за мужчин. Вер Ли буквально тащила на дорожку, площадки, корты друзей, зажигая их своим энтузиазмом, её гимнастические выступления собирал почти весь экипаж.
— Ты, Ли, — говорил ей, Ван Ди, — одна заменяешь целый театр балета! А Вер Ли отвечала, что делает это с единственной целью — убедить прирожденных скептиков, к которым она относила кибернетиков, в необходимости не жалеть себя и не наращивать на животе лишние килограммы жира, а двигаться.
— Килограммы! — кричал Ван Ди, хлопая себя по мускулистому животу, мало чем отличающемуся от торсов мраморных статуй, объёмные светокопии которых можно было увидеть в зале искусств. — Где ты видишь килограммы?