А чтец, тем временем продолжал, раскачиваясь, нанизывать одуряющую вереницу слов, в которой неясно проскальзывали намёки на какие-то высшие силы, божественное наказание, крушение всего существующего из-за грехов неповиновения.
Ещё раз окинув взглядом уже практически полностью отрешённую от действительности толпу, Ник Лов не увидел 410-го.
«Интересно, а где этот, который из «высших»? Он что, одурманиванию не подлежит или не поддаётся? — спросил себя Ник Лов. И, решив, что если не будет делать резких движений, то вполне может покинуть собрание. — Что ж, прекрасная мысль, бежать отсюда во время молитвенного экстаза», — подумал Ник Лов.
Размышляя таким образом, он медленно, не вставая с пола, сместился в сторону двери каюты, где находились их лежаки, и незаметно покинул молящуюся толпу. Очутившись по ту сторону двери, Ник Лов сначала подумал, что здесь никого нет, так как было тихо. Однако в углу Ник Лов заметил сидящую на лежаке фигуру несомненно принадлежащую 410-му. Он тоже, словно во сне, не слыша и не видя происходящего и что-то шепча, смотрел на стену, исписанную рядами цифр, которые ранее видел Ник Лов.
«Что, и этот тоже молится?» — чуть было не рассмеялся Ник Лов, но потом одёрнул себя.
С отсутствующим взглядом, но с лицом, вовсе не сонным, а выражающим крайнюю сосредоточенность мысли, 410-й смотрел на исписанную стену, и губы его перебирали цифры. Ник Лову на минуту показалось, что он вернулся в своё время, что он увидел одного из своих учённых коллег в часы научных раздумий, наедине со своими мыслями и записями. 410-й явно анализировал результаты суммирования числовых рядов. Ник Лов сделал шаг в его сторону. Тот вздрогнул, вскинул на Ник Лова глаза, и лицо его сразу переменилось. Вместо задумчивого взгляда учёного Ник Лов увидел надменные глаза аристократа.
— Почему ты не находишься там, где тебе положено, и не слушаешь того, что тебе доступно? — взбешенно спросил 410-й.
«Ах вон ты как? — мысленно удивился Ник Лов. — Ну сейчас ты увидишь, что я умею бить не только кулаками». И скромно ответил:
— Я склоняюсь перед вашей мудростью, но мне кажется, что я мог бы подсказать вам общее правило суммирования натурального ряда чисел, не прибегая к простому сложению, как это делаете вы.
— Ты, ничтожный? Подсказать мне? Мне, бывшему Верховному учётчику всех запасов земли. Мне, знающему о числах больше всех в нашем мире!
— Именно вам. Простите мне мою нескромность, — с деланным смирением, которого 410-й явно не понимал, ответил Ник Лов, — но свои слова мне нетрудно доказать. Для суммирования использованной вами последовательности чисел, — Ник Лов кивнул в сторону написанных на стене рядов, — называемых натуральным рядом, нужно взять число, которым вы ограничили ряд, умножить его на следующее за ним число, и результат поделить на два. Проверьте, пожалуйста.
Негодование на лице 410-го сменилось недоверчивым изумлением. Повернувшись к стене, он быстро провёл вычисления, сравнил полученное с записанным ранее результатом, убеждаясь в правильности сказанного Ник Ловом.
— Да, да! Правильно. Божественные предки! Всё правильно! Откуда ты это узнал? — резко повернувшись К Ник Лову, спросил он.
Ник Лов вместо ответа задал ему вопрос:
— Как обозначаете вы число, умноженное само на себя?
— Число возведёно во вторую степень. — Прекрасно! Если хотите, я скажу вам правило суммирования натурального ряда, каждое число которого возведено во вторую степень, — и Ник Лов прочитал изумлённому собеседнику правило суммирования последовательности квадратов чисел натурального ряда.
410-й, торопливо повторяя, запоминал правило и быстро стал делать проверочные расчёты, полностью забыв о своей надменности и высокомерном тоне.
«Все-таки ты учёный! — ликующе подумал Ник Лов. — Учёный милостью своих образованных предков!» И чтобы окончательно утвердить победу, сказал:
— Если же вы хотите просуммировать те же числа, возведенные в третью степень, то возведите во вторую степень результат суммирования натурального ряда. Это и будет то, что вам нужно. И по лихорадочному блеску глаз 410-го к его быстрому кивку Ник Лов понял, что тот запомнил и это правило и, по-видимому, теперь не уснёт, пока не убедится в непререкаемой справедливости тех трёх сумм, которые он узнал.
«Бедняга. Он даже забыл продолжить свои вопросы о том, откуда я все это знаю».
И Ник Лов тихо отошёл к своей лежанке, лёг и, не дожидаясь конца чтения сказаний и возвращения в камеру остальных её обитателей, уснул.