Размышляя так, Ник Лов даже замедлил шаги постояв в раздумье перед дверью, ведущей в этаж синих. И, уже не обращая внимания на стражника, отпершего ему дверь и отвесившего поклон, покинул лестницу.
Очутившись на этаже синих, Ник Лов сразу увидел большое количество людей вокруг. Этаж был плотно заселён. Мужчины и женщины в синих комбинезонах шли в разных направлениях, останавливались, беседовали друг с другом, проходили дальше. Встречая Ник Лова, все они отвешивали низкий поклон, однако никто не задерживал на нём своего взгляда.
«Так вот они, другие люди, другая жизнь! — с щемящей болью подумал Ник Лов, вглядываясь в людей. — И это то будущее, ради которого мы жили?!» Ник Лов почувствовал себя тоскливо, словно на улице чужого города, где человек может оказаться одиноким среди большой толпы. Впрочем, пожалуй, это был не город, так как небо над головой отсутствовало. Скорее это походило на большую гостиницу или переходы какого-то вокзала.
Ник Лову бросилось в глаза несколько проёмов в стенах, образующих витрины с выставленными в них предметами. В их числе были, как он понял, вещи первой необходимости. В одной витрине — одеяла, подушки, простые ткани, куски пластика, похожие на матрацы, и тому подобное. В другой — разных размеров обувь, не отличавшаяся, однако, разнообразием фасонов. Повернув наугад влево, через несколько десятков шагов Ник Лов увидел ещё витрину, в которой были выставлены чашки, плошки и подобная очень простая по форме посуда. Недалеко хлопала дверь, в которую часто входили и выходили люди. Заглянув в неё, Ник Лов понял, что это заведение общественного питания. За дверью стояли ряды столов, за ними сидели люди и что-то ели.
Как вспомнил Ник Лов разъяснения Сола, пища выдавалась без особых ограничений, но за неё надо было платить эквивалентами — вачами и квачами, как себя приучил уже называть монетки Ник Лов.
Метров через сто Ник Лов увидел широко раскрытую дверь, из которой неслись звуки какой-то несложной ритмичной музыки. Стена этого помещения была разрисована серией картин, изображавших в основном женщин, непристойные позы которых заставили Ник Лова вздрогнуть и, присвистнув, остановиться. Этого оказалось достаточным для того, чтобы из двери вышли две молодые женщины, обнажённые до пояса, в лёгких повязках вокруг бёдер, которые склонились перед Ник Ловом и вежливо стали приглашать «Его мудрейшую личность» заглянуть к ним.
— Чтобы проверить, всё ли у нас в порядке, всё ли делается так, как разрешают божественные установления, — игриво усмехаясь, сказала ему одна из них, весьма миловидная шатенка с прямыми и длинными волосами, ласково беря Ник Лова под руку.
Ник Лов вспыхнул от неожиданности, от зрелища откровенно обнаженных женщин. Мир, который помнил Ник Лов, не был ханжеским, люди свободно любили друг друга, но любили, а не предлагали себя один другому из-за какой-то выгоды.
— Всего пятьсот вачей, — ласково зашептала шатенка, а другая, зашедшая справа, сказала, вкрадчиво заглядывая ему в глаза: — Это же сущий пустяк для вашей мудрости. А мы будем очень польщены и постараемся сделать всё, чтобы вы ушли от нас довольными. К нам так редко заглядывают жёлтые. У вас ведь там, наверху, всё лучше. — Она ласково провела по обросшей физиономии Ник Лова и, кокетливо надув губки, продолжала: — Ой, какой ты обросший. Что же это твоя жена не следит за тобой?
«Спокойно, — одёрнул себя Ник Лов. — Тебя явно взяли в клещи». — И, отстранив обеих дам, строго произнёс:
— Оставьте меня. Я не имею никого желания заходить в эту обитель греха и падения. — Ник Лов даже внутренне усмехнулся тому, как праведно-ханжески прозвучали его слова.
— У-у, моя дорогая, — произнесла разочарованно шатенка, обращаясь к подруге и указывая на «книжку» в руках Ник Лова. — Это же чтец. Они все такие правоверный. Оставь его, не теряй времени.
Вторая выпустила руку Ник Лова и холодным тоном, в котором уже не было никакой игривости, бросила:
— Понятно! Иди домой, к своей жёлтенькой и пышненькой жёнушке, — в голосе её теперь звучала издёвка, — пусть она пощиплет тебя за бороду, чтобы ты не возвращался домой так поздно. — И обе снова нырнули в открытую дверь. Ник Лов же, деланно прикрываясь «книгой» от настенных изображений, быстро покинул опасный участок дороги.
«А то, что я небрит, действительно бросается в глаза. Но побриться удастся лишь после того, как найду пятьдесят седьмого.
Продвигаясь вперёд и зная, что обязательно выйдет в нужный сектор, ибо коридор был кольцевым и он всё равно вернулся бы на прежнее место, Ник Лов внимательно смотрел по сторонам и на одной из стен увидел давно знакомый ему знак — сектор круга и в нем цифру 2.