— Я не джаргар, Мэрау. Мне ваши прыжки — до лампочки, — в сотый раз огрызнулся я, продвигаясь вперед на кресле.
— Я знаю, Виктор. Твой помощник постоянно учит меня вашим знаниям. Я уже немного понимаю, что наши виды похожи, но разные. Ты никогда не станешь даже вполовину таким сильным воином, как самый слабейший из джаргар, но с той системой упражнений, что предлагает ваш вид, ты и ходить сам не сможешь.
Я усмехнулся.
— Я могу собрать себе экзоскелет, который будет носить меня так и туда, куда я только пожелаю.
— Твои машины уже довели тебя до этого кресла, — фыркнула осмелевшая за последние дни кошка. — Подозреваю, ногу ты потерял тоже по той причине, что слишком доверял машинам. Хочешь продолжать им доверять?
Возникшее в груди возмущение пришлось отложить до лучших времен. Нет, что Мэрау не собирается вредить, уже убедился. У нее было слишком много возможностей расправиться со мной с момента, когда помощник поднял ее, накачав стимулирующим коктейлем. Да, в результате она два дня пролежала пластом, но все же — она на ногах, а я в кресле-каталке.
— Что ты хочешь предложить? — произнес вместо новых пререканий.
Мой характер никогда не был сахарным. А с момента попадания в Мьеригард вообще ожесточился, превратившись в подобие злобного монстра в человеческом обличье. Но здесь не тот случай. Ей нужно, чтобы я защищал младенца. И оставив меня в кресле, Мэрау рискует не выполнить возложенную на нее миссию.
— Я проведу тебя по нашей подготовке, — предложила кошка, подходя ближе. — Как я уже сказала, воин из тебя не получится, но сравниться с молодым котом ты сможешь. Если, конечно, у тебя хватит сил, чтобы продолжать.
— А если не хватит?
— Значит, мы зря сидим здесь, надеясь на твою защиту. Слабые не выживают.
— Я слаб уже несколько дней, и ты до сих пор не ушла.
— Я же сказала, Виктор, — фыркнула кошка, ловко огибая мое кресло, и закончила уже по ту сторону двери: — я видела, как поднимаются после смертельных падений величайшие воины.
Мне было даже интересно, что такого революционно нового предложит Мэрау. Ведь я-то знаю, что такой потрясающей регенерации, как у джаргаров, у меня нет, и быть не может в силу человеческого организма. Местами, конечно, всплывали мысли о медитации и Тибетских монахах, познающих нирвану, но все же решил узнать все из первых уст. Но, как оказалось, все было еще хуже, чем я думал.
— Что делает эта штука? — спросила Мэрау, указывая на пакет с раствором. — Ты потерял много крови, и она, — тут джаргарка запнулась, но все же произнесла на ломаном человеческом языке, — стьимульирует, да?
Черт возьми, помощник, прекращай свои опыты! Она уже нашему языку учится. А ведь когда впервые заговорила со мной, интеллектом не блистала. Не совершаем ли мы ошибку?
— Да, стимулирует выработку крови моим дырявым организмом, — ответил на джаргарском.
— Воинов учат знать свое тело от начала и до конца. Я знаю, как и какой орган работает внутри меня. Что конкретно в твоем теле стимулирует, — на этот раз сказано без запинки, — эта штука?
Пришлось честно признаться, что понятия не имею.
— Ты очень полагаешься на машины, Виктор. А чего ты стоишь без них? Если я выбью тебя из кресла, и оставлю здесь, твои машины ничем тебе не помогут.
— Я не парализован, и могу забраться обратно, — возразил в ответ. — Нет, логика джаргаров мне ясна. Не имея возможности переложить работу по восстановлению на чужие плечи, вы обязаны выполнять ее сами. К тому же, имея под рукой энергетическое поле, способное активировать ускоренную регенерацию, знать, что именно нужно восстанавливать, просто необходимо: как для сохранения энергии в бою, так и для быстрого точного действия. Но люди устроены иначе. У меня нет с собой регенератора…
Пришлось замолчать, Мэрау постучала когтем на пальце по моему протезу.
— Раз ты не можешь обходиться без машин, почему не сделал такую здесь? — насмешливо задала она логичный вопрос. — Твое тело — твое главное оружие. И если ты стал машиной, почему не пользуешься?
Как тот киборг, похоже, с единственной живой головой. И, черт возьми, она права. Мини-аптечка для экстренного лечения, стимуляторы, да мало ли что можно вложить в протез? Автодок держит на всякий случай около сотни шприцов, и может реагировать практически мгновенно на любую ситуацию. Мне не нужны сложные вариации, вроде коктейля снотворного, только самое необходимое.
— Изучай свое тело, Виктор, — проговорила Мэрау. — Но это потом, сейчас мы начнем с самого простого.
И она просто выбила кресло из-под меня. Рухнув на пол, выругался, а кошка отвела кресло на длину капельницы, и встала так, чтобы сесть обратно я не мог.
— Вставай. Сам. Без помощи, только с тем, что у тебя есть.
Так начались ее издевательства надо мной.
Дни шли за днями. Помощник постепенно восстанавливал базу и контингент дронов. Забаррикадированные двери в радиоактивные пещеры ргоров оставались закрыты, но оставшиеся по ту сторону строители и разведчики вели работы по восстановлению цеха.
Уроки Мэрау дополнились письменностью кошаков, и теперь, глядя на изображение цеха, транслируемое с дронов, я начал более-менее понимать, что там написано. Сама Мэрау интереса к древним машинам не имела. Вместо этого джаргарка продолжала учебу, изучая нашу науку, язык. И следя за ней, видел, что кошка адаптирует полученные знания под философию джаргаров.
По этому поводу я не волновался. Единственный, кому она могла бы их передать, это наследник, уже начавший ползать в новой коробке — из старой он очень быстро вырос.
Пойманные мной косули, наконец, пополнили свою популяцию. Уцелевшие в бойне с ргорами дроны были готовы вмешаться в процесс, однако тут природа обошлась без помощи. Роды прошли штатно, и о молоке для маленького зара теперь можно было не беспокоиться.
Впрочем, как и о мясе. Многочисленные хищники пытались прорваться в наш загон с завидным постоянством. Лазерная сетка рубила их всех на куски, так что холодильник очень быстро забился провиантом.
Здесь Мэрау вновь проявила себя. Повар из нее оказался восхитительный. И, возможно, именно это, а не ее садистские наклонности, помогли мне, в конце концов, встать на ноги. Конечно, спринтером я не стал, но уже достаточно активно передвигался без поддержки целых пять минут. Правда, приходилось расплачиваться адской болью, и проводить остаток дня в левитирующем кресле, но это был отличный результат.
Наблюдая за поведением Мэрау, все больше задавался вопросом о несоответствии между увиденным мною за это время. Кошка практически не спала, большую часть времени проводила в медотсеке с ребенком, параллельно изучая мою библиотеку и осваивая язык на лету, потом уходила в джунгли, где несколько часов собирала травы, затем возвращалась на базу, выжимала из меня все соки, и вновь бралась за учебу.
Подобная работоспособность мне и не снилась. Все, что я успевал сделать за день, можно было уместить в несколько слов: ремонт, реабилитация и изучение цеха.
Система управления машинами джаргаров была не слишком сложной, однако пришлось создавать калькулятор перевода объемов и масс. Голова пухла, когда я пытался перестроить одну систему под другую и хоть как-то заставить это работать. Тренировки немного помогали, конечно, разрядить мозги, но вечером работа уже продолжалась. Однако прогресс все же был.
Модель нового протеза после того разговора была серьезно изменена. В него я вшил несколько инъекторов — тоник из пары десятков веществ, кровеостанавливающее и парализующее. Плюс к этому в механическую ногу добавилась еще одна очень полезная функция — зарядка батарей. Мое тело выступает в качестве двигателя, создающего энергию для включения процесса генерации.
Я ждал, когда можно станет открыть двери в пещеры, и спуститься к цеху, чтобы начать работы. Вся подготовка к созданию верфи была завершена, оставалось только добраться до грота и начать действовать.