Андреев переглядывается с Пошкусом и тут же называет мою фамилию. Александр Адамович утвердительно кивает головой. По быстрому обоюдному согласию их я сразу понял, что мое назначение в 32-ю бригаду предрешено заранее.
Оборот столь неожиданный, что я теряюсь и молчу. Не хочется расставаться с пятьдесят пятой. Я командую ей немного, но сжился с ней, а после прошедших боев она стала еще дороже. К тому же мне не улыбается менять профессию танкиста на пехотинца. Надо протестовать. Но едва открываю рот, Новиков с улыбкой протягивает руку:
— Поздравляю, Лебеденко! Принимайте бригаду!
— Товарищ генерал, — вырывается у меня вопль отчаяния, — тогда прошу об одном: не отнимайте у меня танковой бригады.
— А не трудно будет, полковник?
— Справлюсь, товарищ генерал. Тем более что моя бригада малочисленна, в ней теперь даже полного танкового батальона не наберется.
— Хорошо, — соглашается Новиков. — Только учтите, спрашивать будем вдвойне.
После этого генерал сообщает, что задача корпусу меняется. Вместо объявленной обороны с утра предстоит новая атака. 4-я танковая армия, продолжая наступление, встретила сильное сопротивление противника на подступах к Верхней Бузиновке. Наша армия имеет целью облегчить положение 4-й танковой.
На краю глубокого с обрывистыми склонами оврага крепко вцепились в землю корнями два могучих дуба. Они единственные здесь и со всех сторон открыты ветрам. И ветры основательно потрудились, чтобы сломить непокорных зеленых великанов. Покривили стволы и толстые ветви. И все же осилить деревья не смогли. С каждым годом дубы все глубже пускали корни, крепли, раздавались вширь и ввысь, с каждой новой весной все гуще одевались листвою, предохраняя от солнца родник на дне балки. Под защитой их у самого склона разрослась небольшая рощица дубняка.
В тени этих великанов в узких щелях и крохотных землянках разместился командный пункт 32-й мотострелковой бригады. Ночью сюда перебрался и КП 55-й. Грудзинский выбрал для него самое прохладное место — низ балки у ручья.
Прислонившись спиной к дубу, я диктую приказы. Первый — о вступлении в командование, второй — о подготовке к завтрашнему наступлению. Сегодня 4 августа, стрелки на циферблате показывают восемь утра, так что впереди у нас целый день и ночь.
Смещенный комбриг подполковник П. И. Хорошев — под вторым деревом. Лежит на груди, подперев голову руками. Иногда я обращаюсь к нему с вопросами. Петр Иванович нехотя поворачивает в мою сторону обветренное, морщинистое лицо, равнодушно отвечает и снова принимает прежнюю позу. По его измятой фуражке беззаботно путешествует божья коровка. Она перебирается на рукав и ползет вверх к плечу.
Хорошев делает вид, что ему теперь на все наплевать: сняли — тем лучше для него, спокойнее, не надо ни за что отвечать. В действительности это совсем не так. По его расстроенному виду, но невольно потухшим, красным от бессонницы глазам легко понять, что он сильно переживает. Очевидно, в подобную ситуацию попал впервые и никак не думал, что с ним может такое случиться. Тем более что всегда был на хорошем счету, привык к похвалам. Я думаю, бывший комбриг переживает не только из-за наказания: за неоправданные потери людей судит еще своя совесть, причем судит без всякой скидки.
Петр Иванович мог бы отправиться во второй эшелон бригады и там ждать окончательного решения своей судьбы, но почему-то задерживается на КП. Должно быть, на что-то еще надеется. Вдруг командование передумает…
К подполковнику часто подходит военком бригады старший батальонный комиссар Ванин, молчаливый шатен с задумчивыми ласковыми глазами. Пригнувшись, он тихо переговаривается с Хорошевым, предлагает ему папиросы. А сейчас кладет на бумагу кусок вареного мяса и хлеб. Подполковник садится, нехотя откусывает и так же нехотя, поглощенный невеселыми мыслями, жует. Комиссар садится рядом, закуривает и задумчиво молчит, изредка бросая на соседа внимательные взгляды.
Мне нравится заботливость Ванина. Сразу видно, что эти двое жили душа в душу и обоим тяжело расставаться.
Иногда комиссар посматривает на меня. В глазах мелькает любопытство. Не иначе хочет понять, что я за человек, стою ли прежнего командира.
Но вот приказы готовы и подписаны. Можно отправиться в батальоны, проверить их состояние, познакомиться хотя бы с командирами.