Очнулся я от пронзительного воя, летевшего откуда-то сверху. Вдруг огромной силы взрыв сотряс землю и вокруг меня начали подать обломки кирпича, какие-то куски дерева. Подскочивший мужчина в военной форме с автоматом МР-40 на ремне оттащил меня от стены дома, которая медленно стала падать именно в то место, где я находился.
В ушах стоял тяжелый звон, внешние звуки доносились откуда-то издалека, как будто из другого мира.
— Sie haben Ausweisspapiere? (У Вас есть документы?) — передо мной стоял мужчина в армейской форме с погонами капитана, на груди на цепи металлическая табличка в виде изогнутого щита, на груди знак за борьбу с партизанами. Да это же полевая жандармерия. Что они делают в городе? Какой сейчас год?
Я провел себя рукой по карманам и отрицательно покачал головой. У меня действительно не было никаких документов.
Указав рукой на саквояж, висевший на моей правой руке, капитан спросил, что находится в саквояже.
Я снова отрицательно покачал головой.
— Золото? — спросил капитан.
Я утвердительно мотнул головой.
— Эсэс? — снова спросил капитан. Снова отрицательное кивание.
— Партия?
Я подумал, что партия это наименьшее зло, с которым мне придется иметь дело, и утвердительно мотнул головой.
— Крысы бегут с тонущего корабля, — зло бросил капитан и подозвал к себе двух жандармов. — Помогите ему встать, сейчас мы идем в канцелярию гауляйтера.
В канцелярии царила неразбериха. Меня привели к сотруднику, который ведал отправкой материальных ценностей.
— Ваш пароль? — спросил он.
— Я ничего не помню, — отвечаю я.
— Что в саквояже? — спросил сотрудник.
— Золото. Русское золото в царских монетах, — ответил я.
— Много? — спросил чиновник.
— Килограммов шесть, — сообщил я примерный вес саквояжа.
— Хорошо. Ваш маршрут номер 79. Пароль Зеркало. Отзыв Земля. Как вас зовут? — спросил чиновник.
— Солнце (Ди Зонне) — сказал я первое пришедшее мне в голову слово.
— Хорошо, внизу вас ждет машина номер 3740, - сказал партийный чиновник и уткнулся в свои бумаги.
Внизу действительно стоял "опель-кадет" кремового цвета. Водитель в цивильной одежде вопросительно смотрел на меня.
— Номер семьдесят девять, — сказал я.
— Пожалуйста, — сказал водитель, и машина понеслась, насколько это было возможно между завалами на дорогах. Минут через двадцать мы выехали из города и увидели стоящий на ровной площадке двухмоторный самолет.
— Бегите скорее, — сказал водитель и, резко развернувшись, понесся к дымящемуся городу.
Я подбежал к самолету, мне помогли взобраться по лесенке и закрыли за мной дверь. Двигатели самолета начали набирать обороты, сотрясая весь корпус. Наконец шум двигателей превратился в тонкий звон. Самолет покатился по полю все быстрее и быстрее, подпрыгивая на неровностях. Вдруг неровности закончились. Это самолет начал набирать высоту. Я заметил, что церковь Апостелькирхе стоит и вроде бы даже получила только минимальные разрушения.
Глава 13
Самолет был транспортный. Скамейки вдоль бортов. Какие-то мешки и тюки посредине салона. На лавках молчком сидят человек пятнадцать в гражданской одежде. У каждого в руках саквояж или чемоданчик, прикрепленный в руке цепочкой и наручником. Никто и ничего не говорит, но все смотрят на стрелка, который сидит с пулеметом на крутящемся кресле в стеклянном скворечнике в верхней части фюзеляжа. Если стрелок спокоен, то на горизонте нет самолетов противника. Однажды наш самолет начал крениться то в одну сторону, то в другую сторону и стрелок стрелял по кому-то из пулемета. Вероятно, была атака истребителя издалека, потому что легкий корпус самолета насквозь прошило пулями размером с указательный палец. Никого не задело.
Я неоднократно заходил в Апостелькирхе помолиться Богу. Мне безразлично, какой религии принадлежит Храм. Сын Божий не делал различий между храмами, он только гнал служителей Моммоны из храма Божьего и разделял то, что принадлежит кесарю, а что принадлежит Богу. Я не такой уж сильно верующий. Как и всякий русский мужик крещусь только тогда, когда гремит гром или когда вместо грома сотни орудий начинают пляску на квадратике, отмеченном на карте как участок артобстрела.
Примерно через два с половиной часа самолет совершил посадку на настоящем аэродроме. Нигде не было никакой суеты. Самолет встретили какие-то гражданские люди, посадили прибывших в автобус с зашторенными окнами и куда-то повезли.
Часа через два поездки по пересеченной местности рядом с большими виноградниками открылось морское побережье. У берега стоял катер. Всех нас разместили в пассажирском салоне, и катер отчалил от берега. Я не большой любитель морских путешествий, но вестибулярный аппарат у меня здоровый и меня не укачивает.