— Пошёл ты, — бормочу я.
Прежде чем пробираться дальше, я вытаскиваю из кармана маленькую черную коробочку. Чтобы нажать на клавиши, мне нужно снять перчатку, и к тому времени, как я заканчиваю, моя рука почти замерзла.
— Всегда имей запасной план, — киваю я мальчишке. Слова, которые я слышу, когда произношу их, заставляют меня напрячься. Может, если бы ребёнок побеспокоился о плане «Б», он всё ещё был бы жив. Закрыв глаза и потерев виски, я продолжаю идти вниз по склону.
Начинает сказываться истощение. Проведя столько часов запертым в снежной ловушке и обездвиженным, я должен бы чувствовать себя отдохнувшим, но это не так. В меня просачивается холод. Я едва замечаю, что уже добрался до подножия горы, и рельеф местности выравнивается. Мои глаза горят от жалящего холодного ветра. Я больше не могу сказать, дрожу я или нет; моё тело слишком онемело. Учитывая все обстоятельства, это, наверное, к лучшему. Моё плечо определенно снова выскочило из сустава, хотя я не могу припомнить, что случилось, чтобы это произошло. Если бы обстановка была не настолько фатальной, я мог бы приложиться плечом о скалу, чтобы оно стало на место, но, если я потеряю сознание от боли, мне крышка. Я старался держать руку максимально близко к телу, чтобы сохранить её в неподвижном состоянии, но, прежде чем стало немного легче, я ощутил вспышки резкой боли.
Мне нужно двигаться дальше. Я знаю, если я остановлюсь, холод меня убьёт.
Прошло несколько часов с тех пор, как я с помощью небольшого спутникового передатчика отправил одно-единственное закодированное сообщение. Понятия не имею, достигло оно своего адресата или нет, и всё, что я могу сделать, это ждать.
Паренёк не отстаёт, пока я иду к берегу, покрытому льдом, внимательно вглядываюсь вдаль, а затем возвращаюсь обратно к подножию горы. Мне нечего больше делать, кроме как ждать, поэтому я хожу туда-сюда по камням и обдумываю то, как я сюда попал.
Турнирные состязания – любимое занятие организованной преступности. Лучшие бойцы криминальных группировок сражаются друг с другом. В конце концов, в живых должен остаться только один человек, но в этот раз нас было двое: я и Бастиан Старк, мой сводный брат.
Я трясу головой и усмехаюсь про себя над теми нелепыми обстоятельствами, которые в итоге свели нас вместе.
Несколько недель назад у меня был соблазн прикончить Старка на пляже в полукилометре от Майами. Я укрылся на крыше строящегося здания, мой палец уже лежал на спусковом крючке снайперской винтовки, а он был на прицеле. Но я этого не сделал. Накануне вечером я узнал о нашей родственной связи и спросил себя, изменилось ли моё отношение к его убийству. Нет. По крайней мере, я так не думал. В любом случае, я не стал в него стрелять. Вместо этого, я спустился на пляж, чтобы его раздразнить. Я сидел на песке под шум волн вокруг, пытаясь не вспоминать о яме в пустыне, где я провел восемнадцать месяцев своей жизни как военнопленный.
Это не сработало. Каждую последующую ночь у меня были кошмары, и к тому времени, как турнир вот-вот должен был начаться, я едва спал больше двух часов подряд. Я понимал, что должен что-то сделать, чтобы выспаться, поэтому в Канаде я вызвал в свой номер проститутку.
Я так её и не трахнул. Я чувствовал себя виноватым даже потому, что она просто спала рядом со мной. Я представлял Лиа вместо незнакомой брюнетки, которая заснула, обвившись вокруг моего тела, но спал я без снов. То же самое я сделал накануне турнира с одной из сопровождающих нас шлюх, которую встретил на сборище участников и инвесторов. Победа невозможна без концентрации, и я не мог быть в полной боевой готовности не выспавшись. Я знал, что конкуренция будет жесткой.
Так и случилось. Ну, по крайней мере, таким оказался Старк. В основном, я просто наблюдал, позволив своим конкурентам вывести друг друга из игры.
Старк сражался упорнее, прятался лучше, и его постоянные передвижения затрудняли захват цели с расстояния. Мой прицел был не так точен в условиях холода, и, чтобы сделать меткий выстрел, мне нужно быть ближе. К сожалению, он нашёл меня первым. Я вспоминаю то отчаяние, которое испытал, когда представил собственную смерть, и единственное, что я мог сделать, это спровоцировать лавину, в итоге чуть не убившую нас обоих.
Я думаю о сделке, заключённой между нами, когда мы лежали запертые в ловушке среди камней и снега. К настоящему времени он признан победителем, а меня считают мёртвым. Мои связи с Ринальдо разорваны, и я наконец-то могу быть с Лиа, не отвлекаясь на обязательства перед Ринальдо Моретти.