— На дракона? — переспросил Выкормыш
— На дракона. Вы уже должны были закрепить такие иллюзии. Твой повар его и приготовит. Возьмешь свой отряд в помощь. Только так, чтобы принц ничего не понял, до самого конца. Пусть думает, что это просто охота на кабана.
— Понял, магистр Хельга.
— ты же сможешь сделать дракона? Так! Покажи сейчас! Там все же будет принц! И тварь должна быть самим воплощением ярости.
Выкормыш прикрыл глаза, по привычке выставил вперед руки, будто готовился к атаке, и за шептал себе под нос. Сперва ничего не происходило, потом в центре комнаты что то бумкнуло и развалилось фонтаном цветных искр. Бестия уже уперла руки в бока, а Выкормыш сделал самую виноватую рожу, как стекло окна брызнуло в стороны. Дракон влетел, словно заплутавшая птица. Столы и книги полетели брызгами щепок и страниц. Дракон озирался, плевался огнем и шипел, пытаясь вылететь в нарисованное на куполе потолка небо. Но ударялся и падал с кусками штукатурки вниз. Попутно снося все на своем пути. Даже учеников. А потом попытался цапнуть Бестию. Та смотрела на все свысока и даже не двинулась. В последний момент, дракон передумал, и вывалился в окно. Выкормыш выдохнул, и пошатнулся. Руки дрожали. Глаза слезились. Иллюзия с комнаты спала. Все, кроме учеников было на своих местах.
— Тебе нужно больше тренироваться. Твердые иллюзии куда как сложней. Но если накинешь иллюзию на поросенка, думаю может получиться.
— Стефан, ты почему такой грустный?
— До меня только сейчас дошло, насколько я тут не к месту. Насколько факультет для высшей знати не для меня. У меня нет будущего.
— Тогда почему ты недостаточно расстроен?
— я все еще живой и мне есть что по есть. Даже сплю не под телегой. О чем еще можно мечтать?
— О власти, богатстве.
— тут я этого не получу.
— ты скучаешь по войне?
— да. Там все было просто и понятно. И быстро. Тут надо мной даже не смеются. Просто не замечают.
— За весь этот год, никто не вызвал никого из нашего класса на дуэль. Никто не строил нам козни. Ты ошибаешься, тебя очень даже замечают. По этому и не показывают. А не думал устроить Бестии протест?
— например?
— Вызвать по очереди каждого боевика на дуэль и хорошо отделать. Или некромантов.
— нет.
— почему?
— Главный некромант прав. Он сказал, что ни боевики, ни некроманты ничего нового мне не дадут. Три года в школе и близко не сравнятся с тремя годами на поле боя. На самой передовой. Где каждый день идет сражение. И тем более, с годом у Опустошителя. Только когда я стал учиться у него, то понял почему с трудом противостоял ему всего десяток молитв.
— ты три года был на передовой? Десяток молитв против Опустошителя?
— Да.
— Нет! Ты три года был на передовой и участвовал в магических боях?
— В боях только два года. До этого учился на пленных солдатах. А еще полтора года провел в ставках генералов, слушая тактику.
— Интересно, а бестия знает?
— Не в деталях. А может и нет.
— Я думаю тебе стоит ей показать. Я могу устроить тебе сотню дуэлей, если хочешь. Если готов. Но это риск.
— готов. Но зачем?
— что бы заметили!
— Вы все говно! — Маркус вышел на балкон, выходящий на площадку, где занимались боевые маги, заканчивающие второй год. Рядом с ним стоял Выкормыш.
Ответом была тишина. Маркус распростер руки и Выкормыш ощутил от него магию. А потом все боевики хором повторили
— Мы все говно!
— Поклоняйтесь мне! — заявил Маркус.
И вся толпа по падала на колени. А потом магия кончилась.
— Спасибо, Маркус. Все вызовы на дуэли принимаю я — заявил Выкормыш.
Бестия заинтересовавшись вспышкой магии подчинения такой силы настроила свое зеркало и обомлела. Толпа стояла на коленях. Над ними возвышался Выкормыш. За его спиной стоял Маркус. От мальчишек исходила сила.
— Я вызываю тебя! — вскрикнул один, вставая с колен.
— Принимаю. Кто еще?
Ответов было много не так, чтобы прям от каждого. Всего десятка три. Остальные выжидали. А может не надеялись дождаться очереди.
— Начнем? Сейчас на полигоне вас устроит?
— ты хочешь против всех сразу? — спросили из толпы.
— А чего нет? Промахнуться сложнее.
— ты чокнутый! Я размажу тебя первым!
Бестия отказала пытавшимся дозваться до нее заклинанием переговоров. Картина разворачивалась интересной. Глава боевиков смотрел на это роняя челюсть. Выкормыш на против, был спокоен. Занял свою половину поля.