Не успели затихнуть страсти, вызванные майскими событиями, как в Москву стали поступать тревожные вести о готовящемся походе крымского хана Казы-Гирея с османской и ногайской подмогой. Казы-Гирею удалось на время добиться стабилизации положения в Крыму и ликвидировать усобицы среди татарской знати. В Крым возвратился один из его видных противников — Сафа-Гирей. На сторону Казы-Гирея перешла часть ногайских улусов. В результате численность войск крымского хана значительно возросла. Казы-Гирей был недоволен усилением русского влияния на Северном Кавказе. Он начал кампанию, возможно установив какие-то контакты со Швецией, находившейся в состоянии войны с Россией. Выступил хан в поход летом 1591 г. По одним данным, его войско насчитывало 100 тыс. человек, по другим — 150 тыс.; называли цифру и 400 тыс[602].
Целью похода была российская столица: «..шел царь прямо к Москве, войны не разпущая». Первые сведения о том, что крымцы двинулись Муравским шляхом, поступили в Москву из Путивля 10 июня 1591 г. 29 июня тульский станичный голова А. Сухотин привез весть, что Казы-Гирей «идет к берегу». Хан вышел на берег Оки 26 июня, сжег посады у Тулы, затем у Серпухова, где и переправился через Оку[603]. В то время основная часть русских войск располагалась «на берегу», другая — стояла на северо-западных рубежах, в районе Новгорода и Пскова. Поскольку столица оставалась незащищенной, пришлось принимать срочные меры. Кн. Ф. И. Мстиславский, возглавлявший русские войска «на берегу», получил предписание спешно двинуться к Москве и вскоре прибыл на Пахру.
Оборону столицы взял на себя Борис Годунов, в распоряжении которого находились дворовые войска. Решено было (как и во время набега Девлет-Гирея в 1572 г.) поставить между Серпуховской и Калужской дорогами гуляй-город («обоз») — своеобразную походную крепость на колесах. В обоз свезли и артиллерию — «наряд», которым распоряжался оружничий Б. Я. Бельский, только что вернувшийся из длительной ссылки. 1 июля полки Ф. И. Мстиславского прибыли к Москве и стали у села Коломенского. На следующий день они получили предписание разместиться внутри обоза на р. Котел и «промышляти» из него[604]. 3 июля в обоз направился с дворовой ратью Борис Годунов. Тем временем Казы-Гирею удалось разбить на Пахре посланного туда кн. В. Бахтеярова-Ростовского. 4 июля хан подошел вплотную к столице и расположился против Коломенского «в лугах». Крымские царевичи начали штурм гуляй-города. Перестрелка «за Ямскою слободою», от Воробьева до Котлов, носила беспорядочный характер и продолжалась часов шесть-семь. Попытка взять гуляй-город не удалась. В ночь на 5 июля вновь вспыхнула беспорядочная стрельба.
Засланный Борисом в лагерь крымцев под видом сдавшегося в плен дворянина лазутчик сообщил Казы-Гирею, что ночью в Москву якобы прибыла 30-тысячная немецкая и польская рать. На рассвете 5 июля Казы-Гирей бежал от Москвы и 6 июля переправился через Оку. В погоню за ним посланы были войска Ф. И. Мстиславского и Бориса Годунова. Во время преследования крымских арьергардов, продолжавшегося 7 и 8 июля вплоть до Серпухова, взяли в плен, по официальным данным, 1 тыс. человек, по другим — 400 или 200. По словам Массы, захватили «около 70 человек, по большей части холопов господ, намеревавшихся во время осады поджечь Москву». Запорожцы и донцы разгромили крымский «кош»[605]. Победа была одержана достаточно внушительная, и преследовать крымцев за Окой не стали.
Досадной неприятностью для Бориса Годунова было появление слухов, что крымского царя «навел» он сам (то же самое говорили и о Глинских в 1547 г.), «бояся от земли про убойство Дмитрия». Они распространились среди многих «простых людей», в частности на «украине» (т. е. южнее Оки, на южных окраинах государства). Прибывший из Алексина сын боярский Иван Подгорецкий сказал, что подобные «словеса» говорил его крестьянин. Тот на пытке оклеветал многих лиц. В результате доследований, проводившихся по городам «во всей украине… множество людей с пыток помроша, а иных казняху и языки резаху, а инии по темницам умираху»[606].
602
Новосельский, с. 36; Кушева. Народы Кавказа, с. 278–279; Тихомиров. Заметки, с. 72; РК 1475–1598 гг., с. 440–441; Масса, с. 36. Цифра «150 тыс.» приводится также в посольских польских (Анпилогов, с. 41) и крымских (Кушева. Народы Кавказа, с. 278) книгах.
603
Кушева. Народы Кавказа, с. 278; РК 1475–1598 гг., с. 440–441; РК 1559–1605 гг., с. 266.
604
Подробнее об обороне Москвы см: РК 1475–1598 гг., с. 440–448; РК 1559–1605 гг., с. 267–268; ЦГАДА, ф. 123, кн. 18, л. 189 об., 190; Изборник, с. 188; ПСРЛ, т. 14, с. 42–43; т. 34, с. 92–93; Временник Тимофеева, с. 157–158; Масса, с. 36–37; Тихомиров. Заметки, с. 72; Анпилогов, с. 41–43; Тихомиров. Памятники, с. 231–232.
605
По Тимофееву, лазутчик сообщил хану о прибытии новгородско-псковской рати (Временник Тимофеева, с. 157). Масса, с. 37–39; Анпилогов, с. 42; ПСРЛ, т. 34, с. 234; Тихомиров. Памятники, с. 231, 232.