В 1593 г. вспыхнула очередная война Империи с Турцией. Как уже бывало в подобных случаях и ранее, Империя предприняла энергичные попытки втянуть Россию в вооруженный конфликт с Портой. В сентябре в Москву прибыл имперский посол Н. Варкоч. Начались весьма деликатные переговоры, в ходе которых каждая из сторон старалась добиться успеха за счет уступок партнера. Рассматривались возможности союза держав против Турции (в чем заинтересована была Империя), брака царевны Феодосии с имперским эрцгерцогом и другие вопросы. Не добившись своего, 8 декабря Варкоч покинул Москву, а переговоры решено было продолжать. Варкочу удалось получить согласие русского правительства только на денежное вспомоществование Империи в ее войне с Портой. Просьба цесаря оказать посильное дипломатическое воздействие на шаха, чтобы он не заключал мир с султаном, запоздала, ибо мирный договор между Османами и Сефевидами был заключен еще в 1590 г. С Варкочем царь отправил грамоту испанскому королю Филиппу II. Но отношения между Россией и Испанией завязать не удалось, ибо тогда между державами было мало жизненных точек соприкосновения. В ходе русско-имперских переговоров обсуждался вопрос о судьбе польского престола, в случае если Сигизмунд Ваза после избрания его шведским королем покинет Речь Посполитую, как поступил в сходной ситуации Генрих Валуа. Русское правительство согласилось поддержать имперскую кандидатуру и признать права Империи на Прибалтику, ограничив свои претензии Нарвой и Юрьевом[626].
В 1593 г. не произошло существенных перемен в отношениях России со странами Ближнего Востока. Бухарский правитель Абдулла II добился крупного успеха, овладев Хорезмом. Его покровительство Кучуму вызвало раздражение в Москве, склонявшейся к поддержке шаха в войне с Бухарой. В октябре 1593 г. из Москвы отпустили шахского посла Ази-Хосрова (прибывшего летом), а в январе 1594 г. от Аббаса I прибыл с грамотой новый гонец — купец Хози Искандер. Основное внимание в русско-иранских переговорах уделено было торговым сношениям между странами. В результате их было положено начало беспошлинной торговле шахского двора с Россией. Отношения с Ираном налаживались с трудом: у держав сопредельных границ не было и связующим звеном между ними был Северный Кавказ. Летом 1593 г. принято было окончательное решение о посылке войск кн. А. И. Хворостинина с целью взять Тарки (тарковский шамхал был давнишним противником как Кабарды, так и России). В 1594 г. Тарки были взяты и разрушены. Но построить на их месте новый городок не удалось. Сооружен был небольшой острог на Койсе. Тяжелый поход стоил жизни 3 тыс. воинов. В грамоте царя Александра II, доставленной в декабре 1594 г. кахетинскими послами Арамом и Хуршитом, содержалось обещание поддержать военные действия кн. А. И. Хворостинина на Северном Кавказе, но позднее для этого ничего не было сделано[627].
Крым с 1593 г. увяз в длительной и бесперспективной войне на стороне Турции против Империи. Летом и зимой 1594 г. Казы-Гирей совершил длительный поход в «Угорскую землю» (Венгрию), поэтому хан стремился срочно урегулировать отношения с Россией. 14 апреля Казы-Гирей принес шерть перед посланником кн. Меркурием Щербатым, прибывшим в Крым в конце 1593 г. Походы крымцев на Русь с этого времени и до конца XVI в. прекратились. Только из Азова Дос-Магмет время от времени совершал рейды на южные окраины России: в начале 1594 г. — на алатырские места, а в 1596 г. — на ряжские[628]. В октябре 1593 г. из Турции вернулся посланник Г. А. Нащокин вместе с османским послом Резваном чеушем. Султан Мурад выражал беспокойство по поводу набегов донских казаков, подозревая, что за их спиной действует русское правительство. Он требовал, чтобы казаки прекратили набеги на Азов, в противном случае грозя послать против них войска. Недовольство Мурада вызывали и русские городки-остроги, построенные на Дону и Тереке. Русское же правительство настаивало, чтобы из Азова и Крыма не совершались набеги на южные окраины страны. В июле 1594 г. Резван и русский посол Д. Исленьев отправились из Москвы в Константинополь. Ранее, в мае 1594 г., принято было решение о посылке к шаху кн. А. Д. Звенигородского[629].
626
ПДС, т. I, стлб. 1268, 1365–1366; РК 1559–1605 гг., с. 296–297; Описание путешествия в Москву посла римского императора Николая Варкоча с 22 июля 1593 г. — ЧОИДР, 1874, кн. 4; HRM, t. II, № XXV, р. 32–45; Шмурло Е. Ф. Россия и Италия, т. III, вып. 2, с. 319–322; Флоря. Отношения и балтийский вопрос, с. 51.
627
Памятники дипломатических сношений Московской Руси с Персией, т. I, с. 183, 203, 209; Бушев, с. 178–208; ЧОИДР, 1874, кн. 4, с. 25; Кушева. Народы Кавказа, с. 283; ПСРЛ, т. 14, с. 45–46; Белокуров, с. 262–265. Арам и Хуршит отпущены были в октябре 1595 г.
628
ЦГАДА, ф. 123, кн. 21, л. 177; Новосельский, с. 41–43; Пашков Ф. Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в XVI и XVII вв. Симферополь, 1891, с. 35–38.
629
Принц, с. 25; Смирнов, с. 150–154; Памятники дипломатических сношений Московской Руси с Персией, т. I, с. 221, 318–320. А. Д. Звенигородский вернулся в Астрахань 7 августа 1595 г.