Русское правительство не желало вступать в вооруженный конфликт ни на стороне Ирана, ни на стороне Османской империи и было заинтересовано в развитии мирных дипломатических и торговых отношений с обеими странами. Тщетно пытались втянуть Россию в военную авантюру против Турции имперские дипломаты и папа. В марте 1594 г. имперский гонец Михаил Шиль вел в Москве конфиденциальные переговоры с Андреем Щелкаловым о возможности брака эрцгерцога Максимилиана с дочерью Годунова как бы в обмен за вступление России в антиосманскую лигу. 25 января умерла царевна Феодосия,[630]. и становилось ясным, что в случае бездетной смерти Федора власть в стране перейдет к Борису Годунову. Переговоры о браке австрийского эрцгерцога с дочерью Бориса имели целью укрепить его династические позиции.
В декабре 1594 — марте 1595 г. в Москве в третий раз принимали Н. Варкоча. Имперский посол настаивал на выполнении обещания о присылке денежной подмоги на войну с османами и просил царя использовать свое влияние, чтобы заставить Крым не принимать участие в войне с Империей, а шаха — воздержаться от замирения с султаном. Уклоняясь от обязательств, которые могли бы втянуть страну в войну, Борис твердо вел линию на сохранение с Империей дружественных отношений. 13 марта 1595 г. в Империю послан был М. И. Вельяминов «с царской казной» «на вспоможенье против турского». Он вез щедрые дары — «мяхкую рухлядь» (чернобурых лисиц, соболей, куниц, белок и бобров) на 44 720 руб[631].
В марте 1595 г. в Москве велись и переговоры с папским послом Александром Комулеем (Кумоловичем, славянином по происхождению). В послании Климента VIII от 22 января 1594 г. в очередной раз обосновывалась необходимость участия России в борьбе с османами, говорилось о перспективах вторжения русских войск в Молдавию и Подолию и даже о завоевании Константинополя[632].
Весной 1594 г. в Швеции обострилась борьба между королем Сигизмундом, которого поддерживали аристократия и консервативное крестьянство, и его дядей герцогом Карлом, за спиной которого стояли дворяне, горожане и свободные крестьяне. После отъезда Сигизмунда в Речь Посполитую Карл и шведский риксдаг решили возобновить переговоры с Россией и смягчить условия проекта договора о мире. 9 ноября в Тявзине (около Ивангорода) началось обсуждение мирного соглашения, продолжавшееся до мая 1595 г. Самым трудным был вопрос о судьбе Нарвы и Корелы. С целью ускорить заключение мира правительство Годунова в конце концов пошло на уступку Нарвы, но добилось возвращения Корелы. Известное влияние на ход переговоров и особенно на позицию шведов оказал имперский уполномоченный фон Минквиц. Он сообщил о желании Рудольфа II ускорить заключение мира с Россией, с тем чтобы привлечь ее к антиосманской коалиции. 18 мая 1595 г. Тявзинский договор был парафирован. Его подписание — крупный успех русской дипломатии, добившейся возвращения захваченной шведами Корелы[633].
Б. Н. Флоря считает, что Тявзинский договор означал «отказ для России на неопределенно долгое время от активной политики на Балтике и правовое закрепление посреднической роли ливонских купцов — подданных Швеции в экономических контактах между Россией и Западной Европой». Такая негативная оценка Тявзинского договора представляется заблуждением. Действительно, в 80-е годы XVI в. Нарва играла крупную роль во внешнеторговом балансе России. До 98 % нарвского экспорта составляли русские товары. Запрет торговли в Нарве всем иностранным купцам, кроме шведов, т. е. создание так называемого прибалтийского барьера, ударил по экономическим позициям русского купечества[634]. Но в сложившейся обстановке добиться возвращения Нарвы было невозможно, сил же вести войну во имя этой цели у России не хватало. Поэтому Тявзинский договор признавал в статьях о внешней торговле реальное положение вещей, и только. Русское правительство пыталось изыскать иные пути для развития торговых отношений с Западной Европой (в частности, через Архангельск). В то же время возврат Корелы — важнейшего военно-административного и экономического центра Карелии — имел огромное перспективное значение. Процесс сближения между карелами и русскими, начавшийся во времена Киевской Руси, получил новые возможности для развития.
630
Дата смерти Феодосии устанавливается по кормовым книгам Кирилло-Белозерского монастыря. См.: ЗОРСАРАО, т. I. СПб., 1851, с. 87. В декабре 1594 г. царь «до году» был в трауре (ПДС, т. II, стлб. 92). См. также утешительную грамоту патриарха Иова царице Ирине от 6 августа 1594 г. (ГПБ, Солов, собр., № 682/922, л. 303). По Ж. Маржерету, она умерла «3 лет отроду» (Маржерет, с. 150).
631
ПДС, т. II, стлб. 202. Подробнее см.: Florovskij А. V. Česko-ruské obchodni styky v minulosti (X–XVIII. stoleti). Praha, 1954, s. 196–197.
632
PK 1559–1605 гг., с. 300; ДРВ, ч. XII, с. 449–460; ЦГАДА, ф. 78, д. б/н, 1595 г.; HRM, t. II, N XXVI, р. 45–47; ПДС, т. II, стлб. 64-177; Смирнов, с. 152–153; Winter E. Rufiland und das Papsttum, t, I. Berlin, 1960, S. 261–265.
634
Флоря. Отношения и балтийский вопрос, с. 61; Шаскольский И. П. Столбовский мир 1617 г. и торговые отношения России со Шведским государством. М.; Л., 1964, с. 26–27; Рябошапко Ю. Б. Вопросы торговли. в Тявзинском договоре 1595 г. в связи с внутренней политикой правящих кругов Швеции. Скандинавский сборник, т. XX. Таллин, 1975, с. 60–66.