— Персональное вам, здрасьте, — протянул он тощую жилистую руку.
— Не жми! — застонал Полынцев.
— Как скажешь, — ухмыльнулся коллега и сунул в его измятую ладонь два длинных костлявых пальца (указательный и средний).
Жест получился не столько шутливым, сколько унизительным. Полынцев смерил двухметрового нахала неприязненным взглядом.
— Складывается такое впечатление, — подозрительно прищурился Мошкин, — что ты сейчас стоишь и про меня всякие гадости думаешь.
— Наоборот, — возразил Полынцев. — Думаю, какой ты видный парень: тощий, рыжий, носатый — красавец!
Оперативник положил на макушку коллеги широкую ладонь, не спеша, спроецировал ее на собственную грудь и, ехидно щерясь, кашлянул.
— Не завидуй высоким людям, малыш, лучше морковку по утрам кушай.
— 2 метра — это рост верблюда, — хмуро пробурчал Полынцев. — Я прям весь обзавидовался.
— Лучше быть ростом с верблюда, чем с осла, — надменно парировал Мошкин.
Чем бы закончился дружеский разговор — неизвестно, но за дверьми неожиданно раздался гневный окрик Инны Вишняковой.
— Послушайте, вы, ослик с верблюдом, не топчитесь под моим порогом, здесь, между прочим, все слышно! Скачите лучше на лужайку.
Сконфуженные милиционеры, почесывая затылки, тихонько отошли от двери.
— Космическая, 33 — твой участок? — спросил полушепотом Мошкин.
— Мой, а что?
— Мужик оттуда утром звонил, труп опознал по телевизору.
— Ты его уже опрашивал?
— Пока нет, только собрался. Поехали вместе.
Полынцев покосился на кабинет.
— У меня тут дела еще… кое-какие.
— Успеешь, — махнул рукой Мошкин. — Я сегодня на машине, мигом обернемся.
— На машине, говоришь?..
— А то!
— Ну, тогда поехали…
Допотопный жигуленок Мошкина, хрипя и цокая клапанами, как лошадь подковами, с неприлично медленной скоростью подъезжал к улице Космической. Если бы Полынцев решил опозориться перед жителями своего участка, то этот способ вполне бы сгодился.
Кроме «отличных» ходовых качеств, машина обладала и «повышенной» комфортабельностью: пассажирское сиденье болталось во все стороны (вместе с пассажиром), выхлопные газы пробивались в салон сизыми клубами, а треснувшие окна были заглушены намертво (стеклоподъемники и ручки не работали).
— Приехали, — сказал Мошкин, выдыхая дым, словно только что покурив.
Полныцев откинул дверцу, будто люк подбитого танка. Ядреный смог густо повалил наружу.
— Говорят, фашисты во время войны в таких душегубках народ гробили, — сказал он, направляясь к подъезду.
— Все лучше, чем пешком, — не слишком уверенно возразил коллега.
Дверь квартиры открыл плотный, с припухшим красным носом, мужчина лет 30–35. Это был тот самый невежа, что опрометчиво нагрубил бывшему солдату Зотову.
— Здравствуйте, Васьков, я снова к вам, — сказал Полынцев, заходя в просторный, ободранный (видимо, для ремонта) коридор.
— Лейтенант Мошкин, — представился коллега, шагнув следом.
— Вы по поводу моего звонка? — тихо спросил хозяин.
— Да, разумеется, — кивнул Полынцев, выжидающе взглянув на напарника.
Тот раскрыл кожаную папку, порывшись в бумагах, достал фотографию убитого старика.
— Это вы нам звонили по поводу трупа?
— Я, — кивнул Васьков.
— Это ваш хозяин?
— Не мой, а квартиры. Я ее недавно купил.
— Я о том и говорю, — недовольно пробурчал Мошкин.
— И где же он?
— Как, где? В морге, наверное.
— Я не о том говорю. Где он жил после продажи квартиры?
Васьков устало вздохнул. Вопрос этот, судя по всему, вызывал в его душе неприятные воспоминания о встрече с солдатом Зотовым.
— Не знаю. Я новый адрес у него не спрашивал.
— А вы между собой все формальности уладили? — поинтересовался Полынцев.
— Нет. Он должен был свою рухлядь забрать и в паспортном столе выписаться. Теперь я понимаю — ждать уж нечего.
Действительно, зал был плотно заставлен мягкой и корпусной мебелью. Рядом с желтыми секциями импортного гарнитура темнели хмурые шкафы еще советского производства. У стен сиротливо теснились ветхие полированные тумбочки, бока которых подпирали толстые цветастые кресла.
— Значит, после сделки вы его не видели, — уныло заключил Мошкин.
— Почему же? Видел. На следующий день, случайно. Я как раз по улице Амурской ехал. Он в это время из частного дома выходил. Может, жил там, может, в гости к кому забегал, не знаю точно.
— Адрес не запомнили?
— Улица Амурская, дом… В общем, недалеко от светофора, напротив магазина.