Из грустных раздумий о законах мироздания Инну вызволил приятный мужской голос.
— Привет, красавица. Куда путь держишь? — нагнал ее сзади Полынцев, сверкая жизнерадостной улыбкой.
— Домой, — вздохнула девушка.
— О чем думаешь? О принце на белом коне или о славе-богатстве?
— Не поверишь — о законе.
— Почему не поверить — поверю. Сам о нем частенько размышляю.
— Интересно послушать. Расскажи. Быть может, наши мысли совпадают.
— Пожалуйста, не жалко. Я, к примеру, считаю, что если завтра упразднить всю милицию, то через месяц-другой на земле народу вообще не останется.
— Что за глупости ты говоришь?! В древние времена не было никакой милиции, и ничего, обходились, выживали.
— Так это в древние времена, тогда все по-другому было. Сегодня общество злое, жестокое. Я бы сам человек 10 пристрелил и еще 5 зарезал, чтоб помучались.
— А я думала, ты добрый.
— Так я добрый. Потому и говорю — 10, а не 1000 или 1000000.
— Нет, я по-другому рассуждаю. Мне кажется, что если не будет законов, то все образуется само собой, как в природе.
— Мы же не звери, — попытался возразить Полынцев.
— Так, с тобой все понятно, — прервала его Инна. — Бог с ней, с этой темой, будем считать, что проехали. Расскажи лучше, как у вас дела с риэлторами продвигаются.
— Нормально: колются, как семечки. Уже 5 эпизодов раскрутили и еще 2 намечаются. Сговорчивые ребята, покладистые, плачут, как дети, от счастья.
— От какого счастья?
— Что на нарах лежат, а не в гробах.
Инна подернула плечами.
— Страх божий, я бы там умерла, наверное, или с ума свихнулась.
— Я бы тоже, — признался Полынцев. — Кстати, как обстоят дела у демобилизованного солдата Зотова?
— Во-первых, это вовсе некстати. А, во-вторых, я дело уже прекратила, так что можешь успокоиться.
— Молодец. Я знал, что ты все сделаешь, как надо. Умница!
— Чего нельзя сказать о тебе.
— Я, между прочим, из себя умника не строю. Вот сегодня, к примеру, начальник розыска приглашал к себе в отдел, а я отказался.
Инна покрутила пальчиком у виска.
— Ума нет — на базаре не купишь.
— По этой причине и отказался, — подтвердил Полынцев. — Мне кажется, что в розыск нельзя брать людей со средним умишком. Сыщик должен быть, как Шерлок Холмс: с мощным интеллектом, редкими способностями, бесстрашным характером. Если ничего этого нет, то и делать в розыске нечего.
— Думаешь, у Мошкина таких способностей полные карманы?
— Я не о нем говорю. Я о подходе, в целом.
— Не смеши меня. В милиции таких людей нет, и никогда уже не будет.
— А раньше были.
— Тебе так кажется.
— Да я сам видел. Деревенский старик, в прошлом сотрудник, читает по глазам, как по бумаге, и видит насквозь, как рентген. В одиночку развел две банды и освободил в горах заложника. Причем, не выходя из дома.
— Как это?
— По телефону.
— Ну, значит, кончились сегодня самородки. Осталась одна серость. Дальше будет еще хуже, я думаю.
— Вот поэтому я в розыск не стремлюсь, чтоб серостью службу не захламлять. Вдруг появится самородок, а я его место занял. В смысле — бестолочь.