— Да, да, — подкрякивал главбух, едва поспевая за рослым начальником. — Вчера в цехе выделки две свежих шкурки пересушили, — кивнул он на длинное с маленькими оконцами здание. — Придется списывать на брак. Опять убыток!
— Ничего, — махнул рукой Митрофанов, — из зарплаты виновников высчитаем.
— Это дальновидно.
— А здесь-то у кого высчитывать?! — не унимался директор. — У меня?
— Да нет, что вы, — подхалимски улыбнулся Еремкин.
— Тогда, может, у тебя?
— Да, господь с вами, — проглотил улыбку главбух. — Вора надо искать… Может, в милицию обратиться?
Подобное заявление в устах финансиста прозвучало, как насмешка над всем бизнес-сообществом. Наверное, столь же глупо было бы запустить в курятник стайку изголодавшихся лисиц. Главбух это, разумеется, понимал (не первый день в должности), но говорил он чуть быстрее, чем думал. К слову, последним занимался довольно редко и не всегда успешно. Собственно, поэтому и работал сейчас в деревне, а не в городе, где мог бы остаться после окончания аграрного техникума.
Когда-то ему представлялась такая возможность. Приглашала одна солидная фирма на место старшего кассира. В отделе кадров обещали хорошую зарплату и быструю перспективу. Он, конечно же, был не против. Целый месяц добросовестно прохлаждался под японским кондиционером, с усердием лопал пончики в местной столовой, послушно перекладывал бумажки с места на место. Однако солидную фирму это, почему-то, не устроило. Видно, сказались происки злопыхателей. В городе полно гнусных интриганов и мелких завистников: всяк норовит обмануть ближнего и плюнуть на нижнего. Словом, после неудачной попытки закрепиться в райцентре, пришлось вернуться назад, в родное село. Получилось: где родился, там и пригодился. Что, впрочем, не так уж и плохо.
— Не боишься милиции-то? — пригладил директор растрепавшиеся на ветру кудри.
Ревниво взглянув на богатую шевелюру босса, Еремкин с готовностью поправился.
— А, пожалуй, что и не стоит.
— Вот именно, — согласился Митрофанов. — Начнут сверять, проверять, неизвестно что наковыряют. Самим надо искать.
— Из нас с вами сыщики, как из штакетин лыжи, — скептически хмыкнул финансист.
Секунду подумав, директор просветлел лицом.
— А я знаю, кто нам поможет. Причем, лучше всякой милиции.
— Лучше? — усомнился главбух.
— Само собой, естественно, — уверенно кивнул шеф. — Старый хрыч жулье насквозь видит, буквально, как рентген.
— Николай Петрович, что ли?
— Он родимый, кто ж еще.
— А ведь это дело. Как же я сразу-то не сообразил.
— Тут есть, кому соображать, — вновь пригладил шевелюру Митрофанов. — Поехали.
1941 г.
Коля уже полчаса бродил вокруг городской поликлиники, где врачом работала его мама, и терпеливо ждал, когда закончится ее смена. Они договорились встретиться у входа ровно в 4 часа, чтоб вместе отправиться в «Детский мир» за подарками. Сегодня у мамы был день получки — то есть, время исполнения желаний. А какое желание может быть у восьмилетнего мальчика, без троек окончившего второй класс? Ну, конечно, самокат (а потом, и велосипед).
— Сынок, я уже здесь, — легко сбежав по ступенькам, сказала мама, протягивая ему руку.
— Что я, маленький, за ручку ходить, — недовольно пробурчал Коля, но ладошку, все же, подал. Чутье подсказывало — сейчас не самое подходящее время для упрямства. Вот после магазина — другое дело.
— Через дорогу — только за руку, — строго упредила мама, направляясь к перекрестку. — А будешь вредничать, передумаю покупать подарок.
Чутье его не обмануло. Взрослые такие смешные: соглашаешься с ними — хвалят, не слушаешься — ругают.
Регулировщик поднес к губам свисток и вскинул руку в белой перчатке. Черная «Эмка» и маршрутный «газик» послушно скрипнули тормозами. Пешеходы дружно высыпали на проезжую часть. Коля принялся скакать через лужицы, стараясь не замочить светленькие, с блестящими застежками сандалики. Мама тихонечко одернула его за руку.
— Не балуйся на дороге.
Хоть он и не баловался, а совсем даже наоборот — берег новую обувь, но оправдываться не стал. Чутье подсказывало — так будет лучше.
Весенний город зеленел молодой листвой, сверкал витринами магазинов, гудел автомобильными клаксонами. Воробьи купались в теплых лужицах, беззаботно чирикая. Коля шепеляво им подсвистывал. Казалось, и добродушные женщины, шедшие навстречу в ситцевых платьицах, и стриженные под «полубокс» мужчины в широких, с манжетами брюках — все видят, что он идет в магазин за самокатом и все вместе с ним радуются.