— Проследи, чтобы никто не выполнял ее поручений, пока она не успокоится и слегка не протрезвеет, — Наина негромко обратилась к Владу. И во всеуслышание добавила: — Дура, ты что, опорочишь ключевую государственную корпорацию?.. Флаг тебе в руки.
— С удовольствием! Как и всю нашу фармацевтическую отрасль!.. Вместе с медициной! Знаешь, что мне сказал врач?! Мне никто бы не помог, если бы меня отравили! Мы не умеем этого делать! Меня бы рвало кишками, я бы ползала по полу, как та девка! А потом — ограничение способностей! Нет ни единого лекарства! Почему?!
— Гм… Мы сами подтвердили существовавший десятилетиями негласный отказ от грантов на исследования последствий применения запрещенных веществ и методов их лечения. И объявили о практически полном искоренении преступных отравлений. Помнишь? — взглянула Наина.
— Нет, черт подери!.. Почему ты меня не отговорила?!
— Приехали… Я тебе еще и нянька?
— Заткнись, уродина.
— Сама заткнись, истеричка.
Это было обычное для них общение. Вот уже лет пять.
— Возобнови гранты. Я — в душ, — бросила Адель и удалилась, сжимая в ладони флакончик.
— Тяжело с психопатами, когда их пытаются убить, — выдохнула Наина. — Даже жалеешь, что не получилось.
— Заняться грантами? — переспросил Влад.
— Да ты из эротической сферы решил в политику податься?.. — поинтересовалась Наина. — Ни в коем разе. Это привлечет ненужное внимание.
— Но…
— Не напоминай ей, она забудет. Если что-то само появится, мешать не будем. Но это все, что мы сделаем.
Ляля чувствовала, что незаконные методы Артёма самым преступным образом идут против мнения врачей. Истекло уже полтора месяца, и она могла вернуться к чтению и даже немного позанималась спортом. И более страстно чем когда-либо возносила хвалы Всевышнему и молитвы за здоровье и счастье Артёма.
Однако с выполнением последней ее просьбы Господь пока медлил и, более того, попустил, что не только личное счастье, но даже простое спокойствие покинуло подпольного ученого. В этот вечер он «месил» химические вещества с совершенно отсутствующим видом.
— Суслик, ты в порядке? — Ляля подошла к нему с чашкой какао и зефирками.
— Да… Все нормально.
— А если не врать?..
— Если не врать… — Артём снял защитные очки и сел на диван, испытывая огромную усталость. — Ты будешь ругаться на меня.
— Ну говори же. Не буду.
— Сегодня на работе я обнаружил, что у меня с ночи пропущенный вызов. Когда спал, на беззвучный поставил…
— От кого?..
— Догадайся.
Лялька с минуту напряженно размышляла.
— Нет!
— Да, — подтвердил Артём. — Дина мне звонила. А я не взял трубку.
— Может она фикус хотела тебе вернуть?
— Фикус в моей квартире?.. В ней даже микроорганизмы в щелях не приживутся, — эта шутка была странновата.
— И что ты об этом думаешь?..
— Это еще не все. Сегодня на почту пришло письмо от нее. Правда там в адресатах еще 150 человек, кроме меня. В нем приглашение на закрытую презентацию книги по теории управления.
— Хороший предлог, — пробормотала Лялька.
— Думаешь, она хочет вернуть все, как было?..
— А ты чего хочешь?
— Ты не одобришь, если я пойду?
— При чем тут я? Ты хочешь ее назад?
— Мне важно твое мнение.
— Я еще твое не услышала, — настаивала Ляля.
— Я совершенно одинок… Ты не подумай, Ляль, ты чудесная…
— Я же просто подруга.
— Я много о ней вспоминал… Сколько же я один. Мне это так надоело.
— Полагаешь, она сделает тебя счастливым?
— Мы могли бы попытаться… Ты не считаешь так?
— Не считаю. Но это твое решение. Иди, если потом будешь мучиться от того, что не пошел.
— А как же лекарства?.. У нас как раз все закончилось.
— Перебьюсь один денек. Подружу с унитазом. Заодно проверим, каково мне после терапии. Может, и лучше уже даже без таблеток. Во сколько тебе?
— В десять.
— Тогда собирайся.
Лялька уснула в своей квартире, обнявшись с подушкой и едва слушая приглушенный звук познавательной аудиопередачи. В голове крутились мысли о том, насколько меньше полезного труда стало в ее жизни. Изменится ли это когда-нибудь или она останется в большей степени свободным мыслителем?.. Хоть Пауль не пристает.
Ее разбудил звонок в дверь. На часах было около трех ночи. В мозгу пронеслось: «Неужели зря помянула лихое имя?..» Но за дверью стоял пьяным в стельку другой субъект.
— Тёма, что случилось?.. — ее глаза округлились, она и представить себе не могла Артёма в подобном виде и с подобным «аксессуаром».