Аня отступила в сторону. Она настолько погрузилась в переживания из-за собственной внешности, что не сразу обратила внимание на слова Юли. «Мы». Едва Юля шагнула в дом, за ней последовал тот, кто до этого оставался в тени. Он был очень высоким и невероятно красивым. Влажные темные волосы падают на глаза, скрывая их цвет. Каждая черта лица точеная, ровная, идеально выверенная. Нос с едва заметной горбинкой, квадратный подбородок, красивые губы. Он скользнул уставшим взглядом по Ане и улыбнулся так, словно ему было неловко за поздний визит. В едва заметном движении губ сквозило тепло и… понимание. Аня с трудом оторвалась от гипнотического взгляда его глаз. В них было что-то завораживающее. Что-то, что придавало сил и вселяло уверенность. Он заполнил собой все пространство. Таких как он писали на своих картинах древние мастера и пытались вырезать в камне скульпторы. Практически совершенный. Аня поняла, что обязательно должна нарисовать его. Сохранить на бумаге образ спокойствия и уверенности.
Кажется, она слишком пристально смотрела на незнакомца. Нужно заставить себя отвернуться. Ладони аж зудели от желания взять карандаш, кисть, ручку, да что угодно, и рисовать. Сделать хотя бы пару линий. Книгу, на обложке которой будет изображен кто-то подобный, оторвут с руками.
— Сто лет тут не была! Куда идти?
Юлино ворчание вывело из оцепенения. Аня быстро захлопнула дверь. Шум дождя тут же стал тише.
— Разуйся сначала. — Она прошла мимо высоко незнакомца, вдохнув легкий запах его одеколона.
— Разуться? — Юля смерила Аню недовольным взглядом.
— Да. — Перегородила проход на кухню. — Я целый день здесь все отмывала. — Аня понимала, что ворчит, как старая бабка. Но проигрывать Юлии это сражение не собиралась. — Если захватила бахилы, можешь надеть их.
За спиной Юли раздался тихий смешок. Ее спутник улыбался, безропотно снимая обувь. Аня поняла, что хочет услышать его голос — ей было безумно интересно, каким он окажется. Спокойный и уверенным или бархатистым, рокочущим?
— Ха-ха, очень смешно! — Юля скривилась, но все-таки скинула сапоги и послушно проследовала за Аней на кухню.
— Я еще ничего не успела приготовить. — Так и не разобранные до конца продукты лежали на столе. — Так что, если кто-то хочет есть, выбирайте. — Аня устало опустилась на стул.
— Нет, спасибо. — Юля опять скривилась и недовольно поджала губы. — Мы не за этим пришли. Кстати, знакомься, это — Артур.
— Привет. — Артур кивнул Ане и сел рядом.
Голос у него был красивым. Низковатым и тягучим. Усыпляющим.
— Привет. — Аня поймала взгляд его глаз — пронзительно зеленый, как будто ненастоящий. Слишком яркий.
Глаза выбивались из всего его облика спокойствия и уверенности. Аня вздрогнула, когда их колени соприкоснулись, и тут же отодвинулась. В нем было что-то странное. Подавляющее. Под пристальным взглядом хотелось сознаться во всех своих грехах. Она старалась смотреть прямо, но с каждой секундой это становилось все труднее. В конце концов у нее возникло желание заползти в кровать, укутаться в одеяло и заснуть. Внезапно навалившаяся сонливость пугала.
— Насмотрелись друг на друга?
Юлин голос немного привел в себя. Артур моргнул и отвернулся. Аня же ощутила, будто выныривает из-под воды. Кто он вообще такой? Она еще ни разу не встречала людей, которые одним своим присутствием могли настолько притупить все чувства и ощущения.
— Ты, конечно, в курсе, что Анфиса Павловна работала здесь врачом. — Юля заправила за ухо прядь блестящих густых волос. — После ее смерти мы долго не могли найти никого подходящего. Мало кто хочет ехать в деревню…
Даже Аня, которая совершенно не разбиралась в людях, расслышала ложь.
— Артур, к счастью, согласился. Но ему негде жить. Здесь довольно опасные места. Много диких животных, сама понимаешь. Врач должен быть постоянно рядом с амбулаторией. А единственный дом поблизости — твой. Я знаю, что Анфиса Павловна в нем не жила. Поэтому, если ты согласишься его продать, то… Очень всех выручишь.
Аня почувствовала новый прилив раздражения, которое стремительно перерастало в злость. Видимо, Юля решила сменить тактику и надавить на жалость. Но Ане надоело быть бесхребетной, вечно все терпящей дурочкой. У нее не осталось ничего. Собственная мать отказалась от нее, выбросила на улицу. Лишиться еще и дома? Она не знала, чем руководствовалась бабушка, когда завещала квартиру матери, а дом — ей. В городе были перспективы, возможности. Но Анфиса поступила именно так. И Аня не собиралась идти на поводу у кучки богачей, которые почему-то решили, что ей здесь не место. Она зубами вцепится в землю, но по своей воле дом не покинет.