А трубы дымят уже за большим селом. Кучка детей, обутых в валенки и с книжками в руках, остановилась и смотрит на поезд. Машут руки в разноцветных вязаных варежках. Хорошо...
Послушайте, как стучат колеса! Как мчится скорый поезд по нашей земле! Смотрите же в окно! Перед вами проходит необозримое, великое пространство великой страны.
"Широка страна моя родная, Много в ней лесов, полей и рек.
Я другой такой страны не знаю...", - стоя в коридоре вагона, напевал Андрей Карнаухов. Экспедиция находилась о дороге уже вторые сутки. После Волги погода резко изменилась. В Москве и к востоку от нее, почти до Пензы, стояла, казалось, уже весна, влажная, туманная, облачная. А здесь была полная сил континентальная солнечная зима.
Из открытого купе вагона доносились голоса. Андрей слышал, как Новгородцев уверенно говорил:
- Право же, это не так важно. Главное, нужно уметь хорошо отчитаться в проделанной работе. Оформить ее.
Царев отвечал ироническим баском:
- Вот как? И красиво оформить? Правильно. Правильно...
Карнаухов сделал было, движение к двери, но раздумал и опять повернулся к окну. Поспорили уже вчера и хватит. Пусть теперь Новгородцева вразумляет Михаил чорт с ним, с этим Петром Петровичем. Бумажная душа... Делом бы его поучить на полевых работах. Походил бы с инструментом, и рассуждать стал бы иначе.
Обнимая за плечи девочку-подростка, к Андрею подошла Елена:
- Доброе утро, Андрюша. Вот моя новая знакомая и тезка Леночка. Только она не хочет быть геологом, а собирается сделаться строителем.
- Что же вы собираетесь построить? - спросил Андрей худенькую девочку с длинной косой, пожимая ей руку, как взрослой. Не смущаясь встречей с новым человеком, девочка ответила:
- Я построю большой дом. Он будет очень красивый. Все комнаты будут большие и будут балконы с цветами. В нашем доме будет жить много людей, но мы пустим туда только хороших. У нас не будет никогда никаких ссор. Ни у кого не будет секретов. А в свободное время я буду играть в театре.
Громко заговорил радиорупор:
- Начинаем утренний концерт по заявкам пассажиров. По просьбе пассажирки вагона номер шесть исполняется песнь о Сталине.
- Это я просила. Я очень люблю песни о нашем Сталине! - просто и гордо сказала девочка.
2
Прирельсовая база строительства расположилась на маленькой железнодорожной станции Толманово. Была уже ночь, когда поезд остановился у заснеженного перрона. Широко шагая большими валенками, к маленькой группе вновь прибывших подошел человек в белом полушубке и в шапке-ушанке.
- Товарищи геологи? Из Москвы? Добро пожаловать, ждем, ждем! Будем знакомы. Я - Куржаков Сергей Семенович.
На некрашеном сосновом столе был развернут генеральный план строительства. Новгородцев сначала сам хотел дать пояснения, но уступил изыскателю, встретившему группу. Куржаков водил указкой по чертежу:
- Вот отсюда подходит заводская железнодорожная ветка, - говорил он, указывая на юго-западный угол плана. - Здесь расположатся главные корпуса завода. Это - место теплоэнергоцентрали. По этой линии разместятся химические цехи номер первый и так далее до пяти...Дальше... Здесь жилые массивы...
Покончив а размещением сооружений, Куржаков перешел к освещению грунтовой обстановки:
- Хотя высотных зданий у нас и нет, кроме энергоцентрали, но цехи длинные, много тяжелого оборудования с большими динамическими нагрузками на фундаменты. Требуется надежное основание для фундаментов. Мы в карстовом районе. Естественно, предстоит нарушение и режима поверхности вод, как это обычно в период стройки. Однако на знаменитом Уфимском косогоре в 1927 году произошел обвал почти в десять тысяч кубометров именно из-за нарушения этого режима железной дорогой...
Куржаков сделал паузу. Затем его указка снова заходила по чертежу. Куржаков продолжал:
-Вот тут наш шурф попал на пустоту на глубине восьми метров. Тут - мы нашли пустоты при бурении на глубинах в десять и двенадцать метров от дневной поверхности. Я писал об этом авторам проекта, - обратился к Новгородцеву Куржаков.
- А вот здесь и здесь, - указка прикасалась к синим треугольничкам, недавно, за последние две недели, тоже обнаружены пустоты. После этого мы категорически потребовали выезда специальной партии геологов.
- Интересно, очень интересно, - говорил сам себе Карнаухов, глядя на генеральный план завода. Пять синих треугольничков располагались в известном порядке с востока на запад.
- Образцы грунтов говорят о повсеместном распространении мощных слоев известняков, - сказал Куржаков.
- Мы вам писали... - начал Новгородцев, но его желчно перебил Куржаков:
- Писали! Именно, вы писали! Принять меры к всестороннему исследованию, усилить внимание и тому подобное! Готовые, штампованные фразы. Набор слов. Вот что! Ваши письма ничего не значат. Складываете ответственность и только! Пока занимались перепиской, давно могли бы приехать на площадку!
- Они хотели получить заключение в Москве, - побормотал Царев. А Куржаков, окончательно рассвирепев, нападал на Новгородцева:
- Вы же поймите, строители уже тянут на площадку! Скоро они окончат ветку и дадут первый паровоз на стройку. Поступает строительное оборудование, экскаваторы. Через месяц, - в этом году ждут ранней весны, - строители хотят начать рыть котлованы. А мы? Ведь мы должны подтвердить окончательную привязку объектов по реперам! Вы писали - усилить внимание. Как? Всю площадку истыкать шурфами, в тысячах мест бурить? На два года затянуть изыскания? Так, что ли?
Новгородцев растерянно молчал. Он достал папиросу, сломал спичку и никак не мог закурить.
3
Еще ночью ходил между домами ветер, затевая злую игру с острыми пушинками сухого снега. Утром, на рассвете, сильно курились закраины крыш. Ветер с минуты на минуту все свежел и уже нес снежную тучу. Он тащил ее низко, по самой земле, бросал в лицо снег, заметал дороги, доверху заваливал овраги и превратил день в ночь.
На подъездных путях заводов и новостроек забегали хлопотливые снегоочистители. Нужно было торопиться и ни на минуту нельзя было прервать работу, так как на глазах рельсы тонули в снегу.
По шоссейным дорогам гусеничные тракторы волокли тяжелые снеговые плуги, треугольники из толстых бревен и стали. Они сметали в стороны снег, и дороги уходили все ниже и ниже, превращаясь в глубокие траншеи.
Было тихо только в самой глубине лесов. Там ветер, разрезанный вершинами, укрощенный, терял свою злобную силу. Освобожденные, тихо падали вниз рои снежинок, цеплялись за ветки и стволы, ложились одна на другую и копились. Упругая сила деревьев боролась с нарастающим грузом, и опускались к земле отягощенные лапы.
Ответственное время для паровозных бригад. Нужно правильно читать изменчивый язык светофоров автоблокировки сквозь мечущийся потоп белых хлопьев. Нужно не выпасть из графика. И мимо маленькой железнодорожной базы Толманово, и мимо прирельсовой базы строительства в смерчах снежной пыли неслись, не теряя скорости, поезда.
- Сколько же времени может длиться пурга? День, два или три? Или неделю? такие вопросы задавали друг другу участники экспедиции. С этими же вопросами они обращались к Куржакову. Но у того была своя забота: а что делается на площадке, в тридцати километрах от станции? Время-то идет, шурфы засыпаны снегом, работы стоят...
В марте бывает и снежно, и ветрено в Башкирии. Бураны затягиваются надолго. Это хорошо знали Карнаухов и Царев. Их детские годы прошли на берегах Белой.
В вынужденном бездействии товарищи строили планы на будущее. Во что бы то ни стало нужно постараться исследовать карст снизу. Это единственный способ быстро отдать себе отчет в том, что происходит под землей. Только так можно дать строителям правильный, скорый ответ. Потерявший самоуверенность Новгородцев прислушивался к разговорам геологов и старался войти в общий тон.