В кафе она подошла к мужчине сорока лет, одетому в чёрный облегающий костюм с галстуком-лентой. Его волосы с элегантной проседью выдавали его жизненный стаж, но если бы они были чёрного цвета и густые, как раньше, то ему вполне можно было бы дать тридцать лет – настолько он выглядел молодо, и, казалось, совсем нетронутый морщинами.
– Кирилл Андреевич, еле вырвалась. Сами знаете, как важно в нашей компании оставаться пунктуальной. – Аня смастерила одномоментную улыбку, похожую на растянутую вдоль улицы рекламу-растяжку зубной пасты.
– Час, однако, у нас имеется. Насколько я помню, обед по расписанию никто не отменяет.
– Ох, Кирилл Андреевич, еще как отменяют. Иногда мне кажется, что как раз в обед и происходят самые что ни на есть рабочие трудности. Как будто бы дом сгорит или кто-то под капельницей погибнет, если в течение сего же часа не найти для него тот или иной адрес в интернете, забронировать гостиницу, оформить билеты и всё такое…
Кирилл Левин понимал, что такого рода профессии, которой владела Аня, свойственно казаться жалкой, несправедливой и малооплачиваемой. Тем не менее, он прекрасно понимал, что девушки сами выбирают себе такую работу, вполне осознавая, что на ней ты сам себе не принадлежишь. Работа секретарём подразумевает отсутствие творческого развития , срывает все эгоцентричные попытки проявить себя как личность, и только молодые, не обременённые опытом красивые создания могут предполагать, что просиживание в красивой обстановке большого и светлого помещения с аквариумом может развить все их попытки найти себя в той или иной отрасли. Чего не скажешь о женщинах зрелого возраста, которых не интересует наличие на работе молодых и симпатичных специалистов, свободное время для обработки ногтей и просиживание часами в социальных сетях. Зрелые женщины пойдут работать, чтобы кормить семью, и чтобы одновременно было время на вязание шапочки внуку и ещё много чего интересного, пока начальник на заседании или в отъезде. Но мнение Кирилла сводилось ещё и к тому, что всевозможные жалобы молодых леди, устраивающихся на ресепшны и просто приёмные, связаны с их внутренними намёками на жалость со стороны окружающих, своего рода поглаживание по голове. После этого у девушек возрастает самооценка, и они вновь чувствуют себя королевами среди офисного быта. Поэтому подразумевая положительную реакцию и надеясь на симпатию со стороны красавицы, он начал её жалеть. Сейчас это было выгодным.
– Анечка, но вы же понимаете, что поэтому я вас сюда и позвал, – начал он, – как только вы выполните мою маленькую просьбу, у вас появится новая кредитная карточка, которая избавит вас от необходимости работать.
Он сказал это сладким, медовым голосом, услащая свой природный баритон и пытаясь тем самым найти общий язык со студенткой юридического факультета неизвестного ему заведения.
– Ваша работа, она, как бы вам попроще объяснить, не должна отнимать у вас столько времени, сколько отнимает сейчас. Во времена моей работы в «ЯхтСтройТехнолоджис» я так со своими сотрудниками, тем более с такими красивыми сотрудницами не обращался. Это же всего-навсего обед. Молодым и артистичным девушкам с вашими данными не следует перетруждаться. Наоборот, я считаю, что у каждого сотрудника должен быть свой личный час, который он сможет посвятить себе самому, не отвлекаясь на производственные ненужности.
Аня Черчина застенчиво улыбнулась, накрутила на палец прядь каштановых волос, отпустила её и отпила из идеально натертого салфеткой бокала с минералкой. Кирилл лишь на мгновенье бросил взгляд на оставленный губной след на стекле.
– Кирилл Андреевич, уж не думаете ли вы, что я сегодня вырвалась к вам на встречу ради кредитной карточки?
Левин посмотрел ей прямо в глаза и тоже сделал короткий глоток, поставив свой бокал рядом с бокалом Ани. Во взгляде чувствовалось напряжение и натянутость, но всё это не походило на застенчивость и поэтому не соперничало с возможными этическими понятиями чести. Левин знал, что секретарша его нарисовавшегося когда-то соперника вполне понимала правила игры, которые он ей предложил, и почему бы ему сейчас, – успешному и твёрдо стоящему на своих ногах бизнесмену, – не лукавить и перестать выдавливать из себя дешёвые комплименты и поразительные иллюзии, а вести себя вполне естественно и не затягивать долгих романтических этюдов.