— И к чему всё это?
— А к тому, что бесов контролировать можно, но не в столь юном возрасте, когда тебе двадцать четыре года. Опыта тогда нет. Понимаешь?
— Понимаю. Согласно твоей логике, зло появляется снаружи, а добро внутри.
— Хе, — причмокнул Серафин, — вот за твою мудрость тебя и люблю.
— А, ладно эту философию… Значит, простим Черчину?
— Ну, конечно!
— А что там известно про Кирилла?
— Что-то… Вчера был суд. Пошёл по двум статьям: похищение несовершеннолетнего и убийство по неосторожности.
— Я бы приписал два убийства…
В кабинет вошла Мерсéдес и поставила две белых чашки на стол. На две минуты повисла тишина. Ростик отхлебнул чёрный бархатный напиток и покрутил чашку в руках.
— Интересным оказалось то, как он похитил у Шемякиных сына.
— Ну-ка…
— Нашёл в социальных сетях готового на всё ради денег. Договорился. Вуаля.
— Работа, поди, была не из простых…
То оказалось длинной историей, и Ростислав, закинув одну ногу на другую, продолжил рассказ.
Когда Кирилл понял, что план неудавшейся презентации его соперника провалился, он занялся вопросом похищения Никиты.
Ему было необходимо, чтобы Ката осталась одна в доме с ребёнком.
— Антон, когда мне это рассказывал, я не верил собственным ушам, но по признательным показаниям Левина стало ясным, что его подельник собирался напасть на них и забрать ребёнка, когда те окажутся одни.
Представляешь, какая для него была радость, когда Ката сама куда-то решила уехать.
Он воспользовался случаем и попросил какую-то кореянку позвонить мальчику, сказав в трубку, что она, — как будто его мама — ждёт сыночка у магазина, в который они всегда ходят. Городской номер телефона сейчас узнать несложно.
— А у Виктора в тот же день сломался автомобиль! — воскликнул Серафин, как будто обрадовавшись пришедшей в его голову догадке.
— И ты не поверишь!
Лицо Ростика округлилось, как если бы он знал ответ на весьма трудный вопрос, но ждал, когда окружающие догадаются о нём сами и кивал в ожидании.
— Только не говори, что Левин постарался и в этом…
— В точку!
— Но как?
— Нанял механика из собственного автосервиса, который впрыснул взятую с собой маслоотработку в глушитель на стоянке, из-за чего впоследствии возникло задымление в трубе. Потом следовал за моим нерадивым родственником, пока тот сам не заметил клубы дыма сзади и не остановился. Через некоторое время остановился за ним с откликом помочь и под этим предлогом снял в капоте высоковольтный провод с катушки зажигания.
Всё.
Автомобиль не завёлся.
Ростислав глотнул бархатного напитка.
В голове всплыли грустные моменты уходящего месяца, ради которых он летал в Москву.
Он видел, что Серафин находится в небольшом шоке.
— Похороны прошли по-семейному, — переменил он тему.
— Хотя ты знаешь, Виктор был бы рад тебя видеть. Ты для него многое сделал. Он тебе очень благодарен.
— Не люблю я это, — вздохнул Серафин, — потом пойдут слухи, что я не сдержал эмоций и дал волю чувствам. Я этого, ох, как боюсь.
— Ты лучше скажи, всё ли там чисто по бумагам, которые Виктор подписал в пользу Левина?
— В среду суд. Я сам подъеду в Москву. Думаю, должны признать оформление иллегальным.
— Думаешь или должны?
— Юрков из печатного отдела «ЯхтСтрой…» пойдёт по делу как соучастник. Михаил Лукавин рассказал, как он договаривался о заговоре на смещение Шемякина с поста.
— С кем?
— В этом есть проблема.
— Какая?
— С Черчиной. Получается, что он будет тыкать пальцем в её сторону, а мы хотим её пожалеть. Нехорошо получается.
— А кто это Юрков? Что-то я не припомню.
— Под его руководством выходят чертежи компании. Он обговаривал с Черчиной все детали неудачной презентации в день приезда Касьяса, и вообще всячески её покрывал, когда та бегала в обеденные перерывы на встречу с Левиным.
Серафин задумчиво потрепал губы кончиками пальцев.
Он уже знал, что будет делать, но вдруг задумался над тем, стоит ли действительно спасать девицу от тюрьмы. Какой бы несмышленной и неопытной она ни была, она участвовала в убийстве его хорошего товарища. Стоило ли проявлять гуманность несмотря ни на что и отпускать незнакомую ему девушку на все четыре стороны?
Всё, что он знал, было историей гибели родителей Анны, а после её проявленный амбициозный характер в достижении желаемого совсем незаконным и антиморальным путём.
Всё складывалось так, что отпусти он её сейчас, то пришлось бы отпустить и неожиданно появившегося во всей этой истории другого персонажа. А был ли Серафин на это готов?