Лена удивилась, услышав новость об отъезде.
— Как? Ты ей дал денег? Мы же этим летом собирались поехать в Доминикану.
— Собиррались — значт поеде-е-м, — пропел Алексей, — а маме нужно немного отдохнуть.
6.
Тонкие женские шпильки итальянских туфель с красной подошвой продефилировали по мокрому после поливочной машины асфальту и, задержавшись у высокого порога на несколько мгновений, забежали за стеклянное основание двери.
— Скажите, у вас есть зёрна робусты с ореховым экстрактом? — профальцетила Анна, соединив свой ласковый голосок с манерной, обведённой блеском улыбкой.
Продавец кофе и чая на углу мощённого центрального бульвара развернулся в поисках нужного пакетика бодрящих зёрен и, найдя соответствующее название, протянул девушке аккуратно завёрнутый свёрток.
— Сто грамм 350 рублей. Отсыпать побольше?
— Нет. Достаточно. Кофе должен быть свежим, не так ли? — улыбнулась Анна и оголила ровные белые зубки.
Аптеку в этих местах оказалось найти гораздо труднее кофе, продаваемый сорт которого был чрезвычайно редок и непопулярен в связи с низкой классовостью — робуста занимала вторую позицию после арабики.
Хотя вдвоем в составе их можно было увидеть часто. Робуста добавляла крепости душистой арабике.
Казалось, что в центре Москвы люди только читают и едят, а лечиться сюда никто не ходит. Вокруг возвышались трех— и пяти-этажные строения, на первых этажах которых снимали помещения кафе разной национальной кухни сувенирные лавки и магазины странных и антикварных вещей, книжные бутики и закусочные Аптеки нигде не было видно.
«Так вот кто заболеет, так и не найдёт лекарства, — подумала девушка. Но ей-то фармацевтический магазин нужен был не для лечения, а скорее для «усугубления». Но последнее тоже считалось спорным, так как препарат, который она искала, в оптимальных дозах способствовал облегчению болей в организме человека, улучшению памяти и активизации мышечных двигательных процессов для тех, кто испытывал в этом необходимость. Однако в увеличенных дозах препарат представлял, в самом что ни на есть доскональном смысле, угрозу для правильного восприятия действительности, в ином смысле, вызывал галлюцинации. Получить лекарство можно было только по рецепту, поэтому Анна подготовилась к предстоящей покупке весьма организованно.
Помог ей в этом знакомый профессор из университета.
Сергей Иванович Толбин работал фармацевтом в одной из сети аптек, разбросанных по разным округам Москвы. В той, которую сейчас искала его студентка, рассказавшая ему о болезненных передвижениях ее матери, — соврав, конечно, об этом — работал его компаньон, коллега и просто хороший знакомый.
Странно, что в центральном округе большого города Анна не могла заметить ни одной аптеки.
Наконец перед глазами мелькнула красная вывеска, и это оказалась как раз нужная ей аптека.
— Октаболлин, — перечитал фармацевт с листка и крайне удивленно перевёл взгляд на Черчину, — думаю, что Сергей Иванович что-то перепутал, девушка, — причмокнул он. — Такое лекарство выписывают людям с нарушенной нервной системой. Будет гораздо лучше, если вы обратитесь к психиатру. А ваша мама, по вашим словам — вполне адекватная женщина с…
Он не успел окончить, как Анна перебила его, пустила в ход свое фирменное обаяние и приблизилась к мужчине поближе, чтобы что-то прошептать. Она рассказала фармацевту о том, что мама страдает редким случайным расстройством, которое не могут диагностировать в их поликлинике.
— Мама, конечно, на прохожих не кидается. Вы не подумайте, — улыбнулась она, — но каждый раз, когда у неё начинают ныть суставы в коленях, она (Анна пригнулась ниже, чтобы прошептать как можно тише) разговаривает с моей умершей бабушкой.
Анне надо было любыми способами одурманить своего босса. В голову лезли всевозможные варианты, исчезающие по мере осознания тяжести последствий. Об убийстве речь не шла однозначно. Благо, пример собственной жизни играл здесь главенствующую роль. Аня знала не понаслышке, как тяжело терять близких тебе людей. Суеверная на этот счёт, она полагала, что поступи она так же, как когда-то поступили с её родителями, она автоматически превратилась бы в героя криминального чтива. Тем более что моральные устои сложившегося характера не влияли положительно на такие раздумья. Она поступала на юридический, чтобы расследовать криминальные происшествия, а не участвовать в их подготовке. Но, тем не менее, подсыпать своему боссу галлюциногенный препарат в день проведения очередной презентации тоже считалось преступлением, и она это прекрасно осознавала. И только обнадёживание себя в том, что купленный ею препарат не усугубит жизненные естественные процессы Виктора Шемякина, успокаивало её и направляло сознание на более приятные представления о готовящейся афере. Подставляя Виктора, она получала крупную сумму безналичного перевода, полную анонимность и уверенность не только в завтрашнем, но и последующих днях, ведь материальная сторона оплатит ей недостающие в финансовом отношении семестры и машину, а нежелание Левина засветиться в проекте — полный разрыв отношений с ним и начало своей новой безоблачной карьеры.