Мысли смешивались между собой, как переплетения тоненьких прозрачных нитей, гоняли марафон в голове и передавали эстафету.
Антон курил и внимательно смотрел, как уголёк сжигает папиросную бумагу на конце тонкой сигареты.
Вдох…и он спокоен и расслаблен.
Выдох…и в голове водоворот мыслей.
Мысль о возможном кроте сменилась на мысль о мотивах недавнего преступления.
Теперь было ясным, что бывший руководитель «ЯхтСтройТехнолоджис» задумал убрать своего конкурента, лишив того времени.
Октаболлин бы вогнал Виктора в сон или даже порадовал бы злопыхателя галлюцинациями руководителя столь крупного финансового проекта на глазах у вип-клиентов. А в то самое время появился бы Кирилл — весь такой напыщенный с великолепным проектом в руках — тот бы в свою очередь немало удивил Касьяса. Сумасбродная красная «бестия», яхта-мечта, красивая, как упругое женское тело, акула в воспетом художником агрессивном стиле, притягивающая взгляды любителей судохода — Роберто бы наверняка польстился.
Но ничего не вышло. Черчина прокололась с партнёром Шемякина — Андреем Лукенко и теперь вот раскололась на ЧП.
И это было почти вовремя.
«Почти», потому что Левин успел осуществить план Б — явно случайно подвернувшийся, явно неожиданный для него самого. Ведь мальчик мог бы и не пойти искать маму.
Как же ловко он всё просчитал — просто герой боевика!
Как же он узнал, что Катя уедет на встречу с подругой?
«Вовремя», потому что он ещё не знал, что через три часа Антон выдвинется на его поиски первым в составе группы, а значит, шансы застать Кирилла врасплох всё же ещё были.
Ну, а Шевц явно вызывал у Гладких подозрения. И одновременно надежду на то, что тот может знать местоположение ребёнка. Потому что главной целью сейчас было — отыскать здоровым и живым шестилетнего мальчика.
Антон начал припоминать те доли секунд, когда на прослушке разговора Виктора и похитителя вдруг пропала связь.
Лица.
Жесты.
Покусывания губ.
Не было ли ничего подозрительного в поведении Шевца?
Или, быть может, Антон наговаривал о нём про себя, так как тот в глубокой юности, приторговывая мобильными телефонами в забытой теперь всеми компании «Бералинк», воровал дорогие новинки, а потом умело зашифровывал пропажи в «1С Предприятии». Об этом в ФСБ никто не знал.
Кроме Антона.
Из внутреннего кармана он достал серебряную флягу и сделал глоток бурбона. Закрыл его крышкой. Потом подумал мгновение и сделал второй глоток. Горячая струя обожгла гортань, но обогрела слегка замёрзшее от дующего кондиционера тело. Мысли рассеялись и притупились, захотелось выкурить ещё одну сигарету. Антон потянулся за мягкой пачкой, но одёрнул себя, припомнив, что обещался бросить.
Третий глоток американского бурбона помог расслабиться окончательно, и Антон провалился в сон на заранее подготовленной им кровати.
40.
— Скажите мне напоследок, — сказал Гарри, — это всё правда? Или это происходит у меня в голове?
Дамблдор улыбнулся ему сияющей улыбкой, и голос его прозвучал в ушах Гарри громко и отчётливо, хотя светлый туман уже окутывал фигуру старика, размывая очертания.
— Конечно, это происходит у тебя в голове, Гарри, но кто сказал тебе, что поэтому оно не должно быть правдой?
Джоан Роулинг «Гарри Поттер и Дары Смерти»
Холодные пальцы перебирали песочные крупицы земли и нащупывали в темноте сорняки или корни, за которые можно было ухватиться, чтобы выбраться наружу. Зачем? Мальчик и сам не знал. Но оставаться в столь открытой яме ему было страшнее. Хотелось забраться на дерево и обнять мокрую кору на самой верхушке — у самого неба — куда не забралась бы ни одна собака и луч фонаря.
Стояла ночь.
Весь день мальчик просидел в яме.
Температура опустилась до пятнадцати градусов, но холодно не было. Страшно — да. Холодно — нет.
Сердце колотилось.
Зацепившись за сорняк в основании ямы, Никитка потянул его, чтобы опереться правой ногой о какой-нибудь выступ, но сорняк вместе с корнем остался в его руке. Тогда он на ощупь и боясь наступить на невидимого владельца ямы — он подумал, что наверняка это должен быть медведь — попробовал найти что-нибудь выпирающее. Пройдя почти полный круг или квадрат непонятного размера ямы, он почувствовал торчащие корни дерева. Те явно принадлежали достаточно крупной сосне. Оттолкнувшись ногами о рассыпчатую землю, мальчик вылез по ним на поверхность.