Иногда Костик спрашивал Ирину:
— Ир, ты хорошо помнишь маму?
— Очень хорошо, — отвечала Ирина. — Она была лучше всех. Самая лучшая на свете!
— А я похож на нее?
— Похож, — Ирина прижималась щекой к щеке Костика, Костик и в самом деле походил на маму карими, чуть раскосыми глазами, смуглой кожей, крутым с ямочкой подбородком.
Однажды мама откуда-то принесла красавца попугая, сине-зеленого, красноглазого, с бархатистым хохолком на голове. Попугай был крикливый, капризуля, должно быть, несносного характера, но Костик сразу влюбился в него.
Он пришел из детского сада и увидел клетку, висевшую возле окна, а в клетке неведомую прекрасную птицу.
Костик остановился в дверях, не в силах вымолвить слово.
Вошла мама в комнату. Костик бросился к ней:
— Мама, что это?
— Это попугай. Красивый, правда?
— Очень красивый! Где ты нашла его?
— Я не нашла, а купила его по случаю.
— Как по случаю?
— Очень просто. Я была в магазине, и ко мне подошел старик, в руке он держал клетку с этим самым попугаем и попросил меня купить попугая вместе с клеткой.
— Почему же он хотел продать попугая?
— Он сказал, что уезжает в Калинин, к дочери, а дочь не хочет, чтобы он привез с собой попугая, и ему не на кого его оставить, и он просит меня купить его попугая… — Мама улыбнулась и добавила: — Он сказал, что давно уже стоял в магазине и все выбирал, у кого доброе лицо…
— А у тебя самое доброе лицо? — спросил Костик.
— Почему самое доброе? Старик, наверно, не ко мне первой подошел, просто не все хотели купить попугая.
— Как его зовут? — спросил Костик.
Мама сокрушенно всплеснула руками.
— Можешь себе представить, все мне рассказал о попугае этот старик: и что он любит, и как его следует кормить, а вот, как зовут попугая, забыл сказать, и я не спросила…
— Мы вместе придумаем, — сказал Костик.
Он бросился во двор, к ребятам, и спустя час уже весь двор знал о том, что у Костика появился попугай. Костик не уставал рассказывать:
— Мама купила попугая по случаю…
При этом он выразительно повторял по нескольку раз:
— По случаю. Понимаете, по случаю, потому что у моей мамы самое доброе лицо…
Приходя из детского сада, Костик подолгу стоял у клетки, преданно глядя снизу вверх на попугая, а тот, сознавая себя любимым, очень нужным, обожаемым, капризничал, отворачивался от Костика, заводил глаза, не обращал на Костика никакого внимания, а Костик менял ему воду, сыпал корм и млел от любви, пусть даже и безответной…
Никак они с мамой не могли придумать имени попугаю.
— А давай назовем его Петрушей, — сказала мама.
— Почему Петрушей? — спросил Костик.
— Когда я была маленькой, я жила в деревне. И у нас был петух, очень походивший повадками на этого попугая. Такой же был гордый и важный. И звали его Петрушей.
— Петрушей, — повторил Костик.
Он стал на разные лады произносить новое имя, стараясь понять, нравится ли оно ему или нет, потом побежал к Ирине.
— Ир, Петруша хорошо?
— Хорошо, — сказала она, а Костик приблизился к клетке и робко, с нежностью глядя на попугая, спросил:
— Ты будешь Петруша, хорошо?
И вдруг попугай что-то пробормотал. Разумеется, никто не мог разобрать, что пробормотал попугай, и только Костик уверял всех, что попугай ответил:
— Петруша — мне нравится!
— А тетя Клава не любила Петрушу, — сказала Ирина. — Она к нам пришла через два месяца после мамы…
Ирина говорила спокойно, только на щеках ее вдруг вспыхивал и так же внезапно угасал неровный румянец.
— Мама умерла от инфаркта. Мы ее утром будили и не добудились. Доктор сказал после, что у мамы было плохое сердце, и это случилось ночью, во сне…
Она потерла себе лоб ладонью, словно пытаясь что-то вспомнить.
— Тетя Клава уже жила у нас, когда Костик принес пуговицу, увидев пуговицу, стала кричать: «Что за прелесть! Какие сережки получатся!» Но Костик, сколько я ни уговаривала его, так и не отдал пуговицу тете Клаве. Ведь Костик совсем нежадный, а тут…
— Ну, а ты любишь тетю Клаву?
Ирина пожала плечами. Подошла к комоду, вынула фотографию, завернутую в папиросную бумагу.
На фотографии была снята женщина, должно быть блондинка. Круглые глаза, пухлый подбородок, над низким лбом пышная прическа, губы бантиком.
— Вот она какая…
Я взглянула на Ирину, и она догадалась, о чем я хотела ее спросить.