Редкой протяженностью отличался путь Гольденвейзера-композитора: первое изданное сочинение было написано им в двадцатилетием возрасте, последнее — за несколько недель до кончины, то есть спустя 65 лет. Плодом композиторских трудов Александра Борисовича явилось создание трех опер, кантаты «Свет Октября», двух оркестровых сюит, ряда ансамблей, множества фортепианных пьес и романсов на слова русских поэтов. Путь Гольденвейзера-композитора был необычен: перерыв почти в три десятка лет отделяет его раннее творчество от позднего. Поэтому некоторые принципиально новые черты композиторского «почерка» появлялись не постепенно, исподволь, а возникли сразу, с возобновлением творческой работы в этой области. Это новое связано со значительно большей самобытностью стиля, тягой к полифонии русских народных песен. Однако никакие отличия не могут заслонить того общего, что присуще обоим периодам творчества Александра Борисовича: содержательности, реалистической направленности, ярко выраженной русской национальной определенности, связанной, возможно, с самыми первыми годами учения у В. П. Прокунина, навсегда привившего, по словам Гольденвейзера, ему любовь к народной песне.
А. Б. Гольденвейзер явился автором не только музыкальных произведений, но и множества музыкально-критических и публицистических статей, а также воспоминаний. Чрезвычайно широк круг вопросов, затрагиваемых Гольденвейзером-критиком. Здесь и проблемы музыкального творчества (достаточно назвать первую развернутую статью, посвященную ранним опусам Метнера, отклики на премьеры ряда сочинений Рахманинова, а позднее — Прокофьева, Кабалевского и др.); здесь и размышления об исполнительском искусстве: так в начале века появляются рецензии на концертные выступления С. В. Рахманинова, Н. К. Метнера, В. И. Сафонова, А. И. Зилоти, Л. Годовского, М. Пауэра, а в 30—50-е годы — А. Корто, Ж. Тибо, Э. Петри, Р. Казадезюса, М. Андерсон, О. Клемперера, И. Крипса, С. Е. Фейнберга и других. Смелость и принципиальность, глубокие и интересные художественные обобщения на основе конкретных музыкальных впечатлений — все это (при неизбежной спорности сейчас некоторых суждений) является поучительными чертами критической деятельности Гольденвейзера. Особенно следует при этом подчеркнуть прогрессивность его музыкально-эстетических взглядов в борьбе художественных направлений, отстаивание передовых тенденций в искусстве в противовес модному оригинальничанью, искусственности, субъективизму.
Своеобразную антологию замечательных имен представляют собой статьи Гольденвейзера, посвященные многим музыкантам-классикам. Бесценны опубликованные им статьи и воспоминания о людях, с которыми он встречался или имел счастье лично общаться: о П. И. Чайковском, Н. А. Римском-Корсакове, С. И. Танееве, А. С. Аренском, А. И. Зилоти, М. М. Ипполитове-Иванове, А. Ф. Гедике, С. В. Рахманинове, А. Н. Скрябине, Н. К. Метнере, А. В. Неждановой, К. Н. Игумнове, Г. Л. Катуаре и многих, многих других. Уникальное место в мировой мемуарной литературе занимает капитальный труд Гольденвейзера «Вблизи Толстого»[2], основанный исключительно на документальных записях, которые его автор вел со времени, когда он впервые переступил порог дома великого писателя в 1896 году, до самой его кончины, о которой именно Александр Борисович первым оповестил толпы собравшихся перед домом на станции Астапово, где лежал умиравший Толстой. За этот период времени Гольденвейзер переиграл Толстому множество музыкальных произведений, подолгу беседовал с ним, — неудивительно, что записи его содержат множество ценнейших подробностей, касающихся личности, взглядов, образа жизни, музыкальных вкусов человека, до конца жизни остававшегося его кумиром.
Большую часть публицистического наследия Гольденвейзера составляют материалы, посвященные проблемам строительства советской музыкальной культуры; ярко отражена в них его музыкально-общественная деятельность, ее гражданственная направленность. Последняя проявилась еще на рубеже двух столетий в форме участия молодого Гольденвейзера во множестве общеобразовательных, просветительных, благотворительных обществ. Александр Борисович принимал самое активное участие в прогрессивной организации, известной под названием «Рубинштейновского кружка» или «Рубинштейновских обедов», где он был ближайшим помощником Танеева и выполнял функцию секретаря. На начало русской революции 1905 года это общество реагировало страстным и весьма радикальным «Постановлением московских музыкальных деятелей», в тексте которого музыканты, как и все остальные русские граждане, провозглашались «бесправными жертвами» царской России.