В общем, Волк был полезным активом. Опасным, иногда пугающим до чёртиков, но полезным. Жаль только, что суммы гонораров в последнее время выросли. Переселить из бараков куда-то ещё человека без нужных навыков, образования, имени. Слишком щедрым должна получиться ответная услуга Гролагу. Но и затягивать этот вопрос бессмысленно, ведь такую свою просьбу Волк повторял не раз и не два. И теперь нужно либо приближать юношу к своим делам, либо рвать контакты. Причем самым радикальным образом. Торгвар поморщился от этой мысли. Играть столь грязно ему претило, хотя в этой клоаке он и приучил себя к подобному.
Неторопливые рассуждения «Лорда» были прерваны Милой.
— К вам Стержень!
— Впусти. — Торгвар собрался. Стержень был «поверенным» Торгвара по делам внутри лагеря. В том числе за хранение товара. А раз он явился сам и без вызова, то что-то пошло не так.
— Господин! — в голосе Стержня не было лести или подобострастия. Лишь чёткое обозначение иерархической ситуации. Поверенный «Лорда» в принципе был не самым эмоциональным существом.
— Садись — сделал приглашающий жест Торгвар — Что там у тебя?
— Лоббот организует чес по лагерю. Товара у нас избыток. Не мне вам советовать, но если не скинем поскорее, то можем и лишиться чего-то. Да и Гролаг будет не в восторге.
— Да. Лоббот и ему как кость в заднице. Ни сесть, ни выйти. Не вовремя как всё. Ныкайте лучше. Вопрос со сбытом я решу. Нужно только уладить одну деталь.
— С участием Бешенного? — криво усмехнулся Стержень.
К Волку в целом уравновешенный Стержень относился с предубеждением. И величал не иначе, как Бешеный. И не раз, и не два говорил Торгвару, что использование последнего, это как лечение, в котором лекарство хуже болезни. Уж слишком жёстко иной раз действовал юноша. Там, где можно было обойтись хирургическим надрезом, Волк со всей дури рубил топором. И, в глазах Стержня, был простым отморозком. Полезным инструментом, от которого необходимо при первой же возможности избавиться. О чём прямо и сообщал своему господину.
— Да. И ты не хуже меня знаешь, что в таких делах он — лучшая кандидатура. Наши люди, может и лучше готовы, но там, в общем бараке, когда каждая крыса готова вцепиться в глотку…
Помолчали. Затем Стержень продолжил доклад. В целом, дела шли стабильно. Вся цепочка доставки контрабанды, как через Гролага, так и в обход, была достаточно хорошо отлажена. Но вот давно запланированное расширение бизнеса никак не выходило. Люди, на которых Торгвар вышел, попали в непонятную историю. И, помимо общих проблем, их дочь на пять лет была отправлена в Альегор. И теперь, покуда «Лорд» не озаботится безопасностью «кровиночки», дела отодвинулись на второй план. Что бесило и злило. Особенно на фоне Лоббота, который, во-первых, не подчинялся Гролагу, а во-вторых, явно хотел себе кусок от общего пирога. Причём слишком большой кусок. Поэтому действовал всё наглее и всё решительнее.
— Хорошо — сказал Торгвар, когда доклад был закончен — И ещё одно. Тебе необходимо найти Волку жильё и работу. Это наша плата за текущую услугу. Ну и за предыдущие тоже, если в совокупности.
Стержень кивнул и повернулся к выходу, но «Лорд» его остановил.
— И ещё! Постарайся сделать так, чтобы малец несколько… поумерил свои аппетиты.
Стержень на это кивнул ещё раз, и Торгвар был готов поклясться, что увидел мелькнувшую на секунду злую и самодовольную гримасу на лице своего помощника.
Глава 2
V
Близнецов Хугина и Мунина Волк отыскал ближе к вечеру. Дав понять Маору, что его отлучка вызвана интересами Торгвара, юноша виртуозно улизнул от работы на оставшуюся часть дня, а затем в наглую заявился прямо в бараки пекарей и завалился на кровать Мунина.
Близнецы. За знакомство с ними Волк готов был благодарить все высшие силы с героями войн Хаоса в придачу. Эти неугомонные, пронырливые и похожие внешне, как две капли воды, братья были одним из тех якорей, что не давали Волку постепенно озвереть и оскотиниться. Их взбалмошный и пропитанный неиссякаемым оптимизмом характер заставлял вечно хмурого юношу улыбаться, а рассудительный и здравомыслящий Хугин зачастую давал Волку дельные советы о ведении дел с сильными мира сего. Пожалуй, после Фаллстара, эти двое были для Волка самыми близкими людьми. Как в лагере, так и во всём мире.
Шум возвращающихся пекарей Волк услышал загодя. Их барак, под стать пекарне, был совсем крохотным. Четыре пекаря да с десяток помощников обеспечивали хлебом весь лагерь. То есть всё начальство, охрану и всех представлявших ценность заключённых. Чернорабочих, нераспределенных и прочих, занятых низкоквалифицированным трудом, никто хлебом кормить не собирался.
Первым в барак вошёл Мунин. Забавно, что Волк каким-то шестым чувством научился различать братьев, хотя внешне те не отличались абсолютно. Оба высокие, тощие, немного нескладные. Оба блондины с ярко зелёными глазами. И, всё же, Волк моментально понимал, с каким из братьев он имеет дело.
— Привет, Мун. Привет, Хуг. Как ваши дела на поприще хлеба и булки? — громко поздоровался Волк и тут же вскочил и склонил голову, уважительно приветствуя мастеров-пекарей.
Мунин недовольно скривился:
— Нормы рабочим опять сократили, вот как дела. Неурожаи в год идут. А Гролагу рентабельность подавай. Чтоб его…
— Мошна никогда не иссякала, брат — прервал его Хугин — ведь восполнять её он будет, по обыкновению, за наш счёт.
Волк кивнул, признавая логичность такого утверждения, и вопросительно посмотрел на братьев. Мунин в ответ скорчил уморительную физиономию. Дескать, видел он всю эту конспирацию в одном месте, сильно по запаху на нужник похожем. А Хугин кивнул в ответ, произнеся при этом — “Выйдем ка, брат. Воздухом подышим. А то в пекарне весь день, упариться можно.”
Где и как за день могли упариться близнецы, добрую половину всего времени разносящие готовую продукцию по всему лагерю, Волк не имел ни малейшего представления. Однако ни разу за всё время использования подобного предлога ни один из мастеров не сделал братьям никаких замечаний.
На улице, спрятавшись в тени как от заходящего солнца, так и от излишнего любопытства патрулей охраны, друзья наконец решились поговорить.
— Дело, за которым Стержень приходил? — с ходу спросил Хугин.
— Оно самое — ответствовал ему Волк.
— И чего этому хорьку понадобилось? — тут же включился в разговор Мунин — Если опять контрабандой промышляет, то я сразу несогласный. Работы до потных порток, а удовольствия никакого. Пшик один. Да и крутить за спиной у Торгвара… себе дороже.
— Спокойно, брат. Дай Волку сказать.
Волк глянул на них исподлобья, изобразил свою привычную в таких случаях ухмылку и заявил:
— Сказать. А скажу я вам вот чего. Работа эта не на Стержня. А на Торгвара лично. Причём работа, от которой невозможно отказаться.
— Это всё меняет. Но дело явно пахнет жареным — Переглянувшись с братом, заявил Хугин — Ну да ладно. Давай уже говори, в чём там дело.
Убедить братьев оказалось не так уж сложно. Торгвар слыл человеком справедливым и слово своё держащим. И раз уж он обещал отблагодарить, значит близнецы в любом случае внакладе не останутся. А уж, когда Волк поведал им о том цене, которую запросил у Лорда для себя лично… В общем, обсуждение быстро перешло к каким-то техническим деталям, вроде тех, что связаны с временным переселением в общий барак, а затем и вовсе сошло на нет. Волку пришлось на время покинуть сообщество братьев и отправиться в свой барак. Обитель чернорабочих. Или, как любил говаривать Фаллстар, лагерь живых мертвецов.
Барак встретил Волка по обыкновению неприветливо. Сильно пахло немытыми телами, мочой, калом и рвотой. Где-то в глубине отчаянно попискивала жертва очередного насильника, не особо задумывающегося о половой принадлежности жертвы. Не жилец. Причём это определение касалось как жертвы, так и маньяка. Таких на следующее же утро обычно находили с перерезанной глоткой. Или же оперативно организовывали “несчастный случай на производстве”.