— Не было печали! — выдохнула Эспер — Ты молодец, всё сделал верно. Где он?
— На аллее был. Шёл не очень-то и быстро. Думаю, что он до сих пор там.
— Хорошо. Не знаю, что ему нужно, но найди и предупреди Волка. Он тренируется где-то в Ямах. С Амреном. Помнишь такого?
Гладий отрицательно покачал головой.
— Ну да. Откуда… — девушка сменила тему — Не важно. Волк с другом тренируются. Они ищут укромное место, обычно. Но шила в мешке не утаишь. Звон издали слышно. Главное, чтобы Маор не нашёл их раньше. А то проблем не оберёмся. Беги к Волку. А я, пока что, с Маором разберусь.
Отпустив Гладия, стремглав бросившегося выполнять просьбу девушки, Эспер быстро, насколько это было возможно, привела себя в порядок, и отправилась на поиски куратора.
Маора она нашла быстро. Тот неспеша шёл по аллее и пребывал в явно хорошем расположении духа.
— Эээспер! Рад тебя видеть! — улыбнулся он девушке.
— Господин куратор. — ответила та — Что-то случилось? Вам что-нибудь нужно?
— О, ничего такого. Я всего лишь посещая Клетки и их Старшего Смотрящего. Путь лежит через ваши Ямы. Надеюсь, вы составите мне компанию? И, кстати, можно просто Маор. Мне так привычнее. Да и господином я никогда не был.
— Составлю — ответила Эспер.
Возможно, ей следовало быть более деликатной. Сказать что-то вроде «С огромным удовольствием» или «Это честь для меня», но девушка ответила так, как ответила. С одной стороны, не выказав особого недовольства, а с другой показав, что и особой радости эта прогулка тоже не принесёт.
Разговор Маор, как всегда, вёл вежливо и учтиво. Интересовался жизнью и проблемами жителей лагеря в целом, и могильщиков в частности.
Эспер юлить не стала. Сперва озвучила их с Волком совместные мысли по поводу Клетки, лишь слегка сгладив углы, от греха подальше. А затем поведала о нехватке материалов для постройки жилья и дальнейшего благоустройства территории Ям и Крематория. И уж тут сдерживать себя не собиралась. Люди не понимали, как именно им поступать, чтобы хоть немного улучшить свои жизни. И Волк с Эспер, в изменившихся условиях, не всегда понимали, что именно отвечать. Поэтому девушка вознамерилась во чтобы то ни стало выяснить позицию куратора, и добиться в этом вопросе уж если не помощи, то нейтралитета как минимум. Маор отвечал степенно и взвешенно, стараясь не пускать в голос негативные эмоции, хотя они, нет-нет, да и прорывались.
— Клетка — вынужденное зло. — горячо убеждал он — Думаешь, мне нравится? Или кому из надзирателей, да и вообще из стражей это по душе? Нет. По-моему, один лишь Смотрящий за Клеткой в восторге. И то очень он явно умом тронулся. Клетка его сломала, хотя он в неё даже не заходил. Все боятся и ненавидят Клетку. А потому я буду её использовать. Чтобы у зверья, живущего здесь под видом людей, даже мысли творить бесчинства ассоциировались только лишь со страшной участью. С Клеткой. Поверь, это сейчас в Клетке по несколько человек в день бывает. Мне, как будто, дали прибраться в огромном коровнике, в котором годами никто и ничего не делал. И вычистить его от нечистот, не прибегая к крайним мерам, не выйдет. Но позже, когда простые правила поведения войдут у всех в привычку, Клетка вновь станет угрозой и напоминанием. Но угрозой действенной.
— Смотрите только, господин куратор, чтобы нечистоты не захотели выкинуть вас из коровника. — ответила на это Аммир.
— Это угроза? — нахмурился Маор.
— Считайте это дружеским предупреждением. Ни я, ни все обитатели Крематория ничего такого не готовят. — отрезала Эспер, наблюдая, как лицо Маора постепенно разглаживается — Но если столь сильно закручивать гайки, то резьба и сорваться может. Людям нужна надежда на лучшее. Нужны послабления. Чтобы не только кнут, но и пряник.
— Будут и послабления. Как только порядок наведу. — пообещал Маор.
— Что же касается строительства в Крематории, то денег на материалы у меня пока нет. Но людям можете передать, что как только в положительный баланс выйдем, я распоряжусь закупить всё необходимое. Вот и пряник вам будет. Тем, кто образцово выполняет свои обязанности. Тем, кто давно и крепко на правильном пути, я готов пойти на встречу. И, конечно, чинить препятствий не стану. Даю своё слово.
Девушку данное заявление, несомненно, обрадовало. И дальнейший разговор проходил уже в куда более дружелюбном ключе.
Уже на границе территорий Клетки, он остановил спутницу.
— У меня есть для тебя подарок. — сказал он. — Прости, что на ты перешёл. Надеюсь, тебя это не обидит и не оскорбит.
— Подарок? Мне? — глаза Эспер широко распахнулись от удивления.
— Да. Прими это.
Маор протянул девушке кулон, при виде которого та совсем растерялась.
— Вы знаете, насколько он ценен?
— Меня не интересует его цена.
— Я не о деньгах. Это же не просто артефакт. Это реликвия Эттлин. Богини Эттлин.
— Тем не менее, теперь он твой. Ты верная последовательница Эттлин. Кому, как не тебе носить это украшение в наших, забытых всеми Богами, землях.
— Я не могу его не принять — призналась Эспер.
Она дрожащими пальцами взяла кулон, одним легким движением справившись с хитрым замочком, удерживающим цепочку в сомкнутом состоянии, и надев его на шею, нараспев продекламировала.
«Во мраке на Том берегу и на этом,
Ярче, чем солнце сияй!
И мост перейдя, скрепив душу обетом,
Павших назад призывай!»
Маор, внимательно наблюдавший за девушкой, поинтересовался:
— Это какой-то ритуал?
— Это отрывок из «Наставлений» Матиаса Сказителя — улыбнулась девушка — Одного из первых последователей Эттлин и спутника Мартина Великого. Написано во время, либо через некоторое время после окончания войн Хаоса. Считается, что конкретно этот отрывок посвящён как раз Маякам Эттлин. Именно так называются данные кулоны.
— Эспер, у меня есть для тебя предложение?
— Руки и сердца, судя по подарку. — засмеялась девушка.
— Свободы. — серьёзно ответил Маор — Мы оба знаем, что ты никогда не нарушала закон. Твоё пребывание здесь, это глупый выверт у******** системы, уж извини за прямоту и грубость. И мне нужен такой человек, как ты. Я готов обеспечить тебе свободу, если ты согласишься на какое-то время остаться в лагере. Сделать его лучше. Сделать лучше хоть маленький кусочек этого ужасного мира.
— Я… я не знаю — растерялась девушка — Мне необходимо обдумать.
Такое предложение было, как ушат ледяной воды на голову. Разве не о свободе мечтала девушка, как только попала сюда? Разве не мысли о том, что она, однажды преданная и проданная, несмотря на пожизненное заключение в лагерь, сможет однажды вернуться домой, чтобы посмотреть в глаза отцу и матери, брату и сёстрам? Посмотреть и спросить, стоило ли оно того? О чём и о ком тут было думать? Разве что, о её новой семье. О могильщиках, заботой о которых девушка жила в последнее время. И о доме. О Крематории, страшном, но всё же доме. И о Волке. Да, определённо, подумать стоило.
— Подумай. — не стал давить и Маор.
Попрощавшись с куратором, девушка чувствовала себя полностью опустошённой. Она медленно возвращалась в жилые помещения, когда запыхавшийся Гладий остановил её. И ошарашил ещё сильнее.
— Эспер! Там Волк с пришлым рубятся. Насмерть.
XLVIII
Волк не знал, что ему делать. Стряхнув с себя горячку боя, он осознал, что Амрен, один из столь немногих людей во всём лагере, а значит, и во всём мире, которого юноша, пусть с осторожностью, но всё же мог считать другом, сейчас умирал. Причём от его же, Волка, руки.
— Ты цел? Что произошло?
Момент, когда к ним приблизилась Эспер, Волк откровенно пропустил. Слишком сконцентрирован был на Амрене, и слишком растерян. Ответив, что «жить будет, а вот Амрену срочно нужна помощь», он, с помощью также оказавшегося здесь Гладия, опустился на землю. Тот, по приказу Эспер, стал сноровисто промывать раны Волка, что-то замазывая какой-то мазью, а где-то просто накладывая фиксирующую повязку. Только сейчас до Волка стало доходить, что потрепало его довольно сильно. И что Амрен вполне был способен убить юношу. Если бы не способности. От применения которых юношу сотрясала крупная дрожь. Он знал, что они возьмут свою цену. Был готов к тому, что вслед за скоростью придёт слабость. Но тяжёлый откат от способностей накладывался на последствия поединка, и контролировать организм юноша почти не мог. С другой стороны, он остался на ногах, не впал в беспамятство на неделю, даже соображать может, хоть и с трудом. Уже неплохо.