У самой же Эттлин из носу и глаз обильно текла кровь.
— Хватит. — рявкнул Волк.
Лицо девушки приняло задумчивое выражение, она кивнула и зелёное свечение стало утихать.
— Ну вы прямо как герои войн Хаоса — раздался голос Амрена — И артефакты у вас занятные. Не боитесь, что люди Маора узнают и в Клетку определят?
— Это подарок от самого Маора — просто ответила Эспер. Тот факт, что ни о каком артефакте Волка она и слышать не слышала, говорить не стала. Мало ли ушей рядом?
— Хм. Тюремщики щедры на подарки. Особенно Маор. То Стержню презентует, то вам. Занятные дела у вас тут творятся. О чём я ещё не знаю? Что я вообще у вас тут делаю?
— Хм. Как тебе сказать — замялся Волк.
Пока обменивались информацией, пока приходили в себя, пожар удалось остановить. Артефакт, который обнаружил Волк, выполнив своё дело, угас. Его юноша самолично передал людям Маора. Крематорий пострадал сильно. Вторую печь разнесло вдребезги взрывом, крыша помещения частично обвалилась. Первая и третья печи сохранились, хотя вся утварь и инструменты там выгорели. Четвёртая осталась менее остальных задета пожаром и оставалась единственной работоспособной в данный момент печью в Крематории.
Больше остального было жаль то, что Волк называл «общежитием» — большое двухэтажное строение, в котором с комфортом устроились все могильщики. Оно выгорело подчистую, перекинув огонь на стоящие рядом домики-недостройки. Те у огня удалось отбить, хоть и радости от этого было мало. Разместить там людей возможным не представлялось. А потому Эспер, посоветовавшись с Волком и Гавром, организовала «ночные смены». В домах отдыхала пятая часть могильщиков. Именно такое количество могли вместить в себя домики. Остальные должны были выполнять либо прямые работы Крематория, либо работы по восстановлению печей и постройке жилья.
— Главное, что все выжили. А от разрухи уж как-нибудь избавимся. — подытожил Гавр.
— Эсп. Нам с тобой и Амреном пора где-то собраться и хорошенько обо всем поговорить. Пора выяснить, что за ерунда здесь творится.
LIV
Поговорить удалось далеко за полночь. Онвер на скорую руку сколотил огромных размеров деревянный стол для «полевой кухни». К нему примостили несколько уцелевших стульев да с десяток поленьев, достаточно широких, чтобы сидеть на них без всякого неудобства. За этим столом Волк, Амрен и Эспер и собрались. Говорили негромко, но не особо скрываясь. Об обсуждаемых событиях и так знали все, могильщики, а к этому времени на территории Крематория остались только они, народ не из болтливых, да и народу того рядом было человек пять из тех, что недостроенные домишки хоть как-то для проживания обустраивали да прочими временными решениями занимались.
— Мы с Эспер тебя не тревожили. — осторожно начал Волк — Дали время подумать. Но теперь ты можешь сказать, почему ты на меня напал?
— И не хочешь ли сейчас? — добавила Эспер.
Амрен поднял руки вверх, демонстрируя свою безоружность.
— Бездна попутала. Сами же говорите, травили меня. Причём не один день. Узнаю кто — убью гада.
— И, тем не менее. — продолжала гнуть свою линию девушка — Я уже объясняла Волку, что просто так, даже в изменённом состоянии сознания что-то должно было провоцировать твою агрессию. Какая-то затаённая обида или подавленное в себе недовольство. Которое затем в тебе взрастили и развили.
— Ну… — замялся Амрен — Вообще да. Было такое чувство. Да и есть, наверное.
— Какое? — требовательно спросила Эспер.
— Не знаю, уместно ли будет говорить — тянул Амрен.
— Уместно — в один голос подтвердили Волк с Эспер.
Что девушка для себя отметила. Чтобы там ни было, Волк ничего от неё скрывать не собирается.
— Нууу. В общем, когда весь этот бред с воцарением Маора и отправкой прислуги в бараки распределения начался, Аммир ходила к тебе. В ночь и тайно от меня. Но я знал. Сразу же. И она провела ту ночь с тобой. И эта её измена очень ранила меня. Аммир это, кстати, почувствовала как-то. Поняла, что я знаю. Но тему эту мы не обсуждали. А ты… когда-то мне сам говорил, что на девушку не претендуешь. Очень красиво и мудро говорил. А тут… Баба хвостом повела, у тебя крышу и снесло. — Амрен постепенно распалялся, говоря всё громче и громче. Чувствовалось, что этот вопрос действительно очень болезнен для него.
В воздухе повисло напряжение.
У Эспер тревожно защемило сердце. Она понимала, что всё случилось до того, как она с Волком объяснилась в чувствах. Но проще от этого не становилась.
Ситуацию спас Онвер. Он неподалёку рубил дрова для полевой кухни. И счёл необходимым вмешаться.
— Простите старика, ребята. Не хотел я вас подслушивать. Да уж больно громко вы общались. Приходила раз к нас девка ваша, то правда. Но вот не было ничего такого. Что там они говорили, не ведаю. Волк тогда к нам в общую спать ушёл, девка-то в его комнате спать легла. И верно сделала. Как её по дороге к нам не поймали, не пойму. Чудо, не иначе. А утром меня, стало быть, Волк сопроводить назначил её. Обратно. Якобы по какому-то важному делу у Крематория и водоканала мы с ней и пересекались. И девка довольная была. Вряд ли от ночи в одиночестве. А значит, не затем она и приходила. Ну я там к ребятам близнецам ещё заходил, а вот девка то сразу к вам в барак пошла, никуда боле не сворачивая. Так что вы зря напраслину возводите.
Глаза Амрена и Эспер переместились от Онвера к Волку. Тот кивнул, подтверждая слова старика.
— Приходила. Плакала. Боялась вновь оказаться в бараке разнорабочих. Что там было, я тебе рассказывал — прямо посмотрел Волк на девушку. А потом, хмыкнув, перевёл его на брата Меруды — А ты и сам знаешь.
— А ты что? — спросил Амрен.
— А что я? Я попросил Хугина и Мунина за ней приглядеть. Они тоже повторно в распределительный угодили. И спать её в своей комнате положил. Онвер прав. Тот факт, что её по пути к нам не поймали — чудо. Потому обратно велел ей с утра отправляться.
Амрен хлопнул себя ладонью по лбу.
— Как я не сообразил-то. Она же весь вечер рыдала тогда. А я утешал, но не знал, как помочь. Что мне стоило самому близнецов об одолжении попросить?
У Эспер от сердца отлегло. Вот такое простое объяснение случившемуся. И на душе спокойнее.
— Подожди. Но среди моих я потом разговоры слышал, что она к тебе чуть ли не каждую ночь постель греть бегает. А у меня рога до неба.
Тут уж сама Эспер и рассмеялась.
— О, ладно один раз. Но уж такое я бы заметила. Да и люди рассказали бы мне, что к нашему Смотрящему гостья регулярно ходит.
— Да я и сам не верил. — признался Амрен — Я же не слепой. Но внутри всё равно копилось это.
— Успокойся. Тобой манипулировали. Вопрос кто? — Эспер, умничка, взяла ход беседы в свои руки.
— Откуда мне знать?
— Стержень. — сказал Волк и сам удивился сказанному.
— Да нет. Не может быть. — отмахнулся Амрен — Его людей я не убивал. Это больше к вам, господа хорошие, счёт. И ведёт он себя со мной вполне адекватно. Я его решил замом назначить. Умный мужик. А что змею на груди пригрел, так и сам Торгвар не лучше, если подумать.
Некоторое время обсуждали все возможные кандидатуры, решительно разбивая в дребезги идею их возможного участия.
— Эспер. — к троице приблизился Гавр. — Там с зеркалом такая непонятная штука произошла. Ну, которое у второй печи стояло. Ритуальное.
Речь шла о небольшом зеркальце, которое Эспер время от времени использовала для проведения ритуала лёгкого пути Эттлин. Старая традиция, на которую Эспер не жалела времени и сил. Гавр протянул ей зеркало. То перестало выполнять свою прямую функцию. На нём проявлялось отражение, оставшееся на нём во время активации артефакта, оставшееся навсегда. Смутный человеческий силуэт. Лица не разобрать. Только глаз, пылающий багровым светом. Единственный глаз.
— Твою мать! — выругался Амрен — Волк, сейчас ладно, понятно, а до этого с чего ты вообще взял, что Стержень всё это провернул?
Волк задумался. Что-то в последнее время заставило его уверовать в том, что за многочисленными бедами, причём бедами не только Волка и Амрена, но и того же Торгвара, стоит именно Стержень. Но из-за постоянной беготни, суеты и неурядиц времени сесть и задуматься не было. И в нужный момент в голове была такая каша, которую было трудно разобрать на отдельные ингредиенты.