— Пробуждайтесь, госпожа. Собираться вам надо быстро. Животину я обиходить помогу, но вы уж поторопитесь.
Говорил всё тот же погонщик. И выглядел он встревоженно.
— Что случилось опять? — подскочила, словно ужаленная, Аммир.
— Мы срочно выдвигаемся из пятого. Навстречу подмоге. Едем налегке и малыми силами.
— Но как так? Это же опасно?
— Опасно-опасно. Теперь тут везде до самого Райтуша опасно будет, попомните моё слово. В Альегоре, говорят, бунт подняли. Стражей на ножи постили, их семьи тоже. Дым из лагеря коромыслом и банда оттуда на прорыв вот-вот пойдёт.
— А Маор где?
— Господин куратор отдаёт распоряжения своему помощнику. Большому такому. Большего я не знаю. Прошу вас, госпожа, поторопитесь.
Аммир быстро оделась, выбравшись из-под навеса, где разместилась на ночлег, нашла и поблагодарила погонщика, а затем решительно направилась к Маору. Тот был зол, но девушку всё же не погнал прочь вместе с вопросами. Кратко ответил:
— Бунт, да. Но лагерь не захвачен, не обращайте внимания на сплетни. Мы с частью каравана продолжаем двигаться в Райтушь. Остальные же пока вернуться, помогут отбить четвёртый пост и навести порядок. Туда же направится вызванная вчера подмога от господина Гролага и из Мелланлиганда. Те, кто это сделал, пожалеют. Будут молить бросить их в Клетку. Так. Простите, дела.
Поняв, что говорит с собой, но при этом общается с Аммир, Маор быстро закончил разговор. А Аммир пошла собираться, горько подумав, что можно уйти из Альегора, но зло, её пропитавшее, всегда будет её преследовать. Если только она не найдёт в себе силы как-то перебороть этот злой рок. Только вот как это сделать?
LXXIV
Братья ждали. За три часа до этого они, вместе с Кремнем и большей частью добровольцев вышли через тайный проход Крематория тропе между третьим и четвёртым постами. Дробить на части их и без того небольшой отряд — это риск. И это понимали все. План должен быть выполнен от и до. Без единой ноты фальши. Только так удастся добиться успеха в этом отчаянном мероприятии. По словам Кремня, на четвёртый пост будут нападать люди Листига — пожалуй, самого влиятельного во внешней части организации. Из тех, по крайней мере, кто остался жив и верен Торгвару.
После нападения на четвёртый пост пятый останется на месте, чтобы защитить караван. А вот стражи третьего поспешат на помощь. На третьем посту, равно как и на четвёртом, три десятка стражников. На пятом чуть меньше сотни. И все отлично вооружены. А у Кремня с близнецами чуть больше двух десятков. И, пусть и вооружены все были достаточно прилично, ни о каком полном облачении и речи идти не могло. Как и о выучке. Их надежда была на эффект неожиданности. А ещё на то, что в третьем не оставят пост совсем без охраны. И вообще, в их плане было слишком много «если». Если Листиг не подойдёт, или опоздает, или не возьмёт четвёртый пост — они трупы. Если с пятого пришлют подмогу до того, как они займут Альегор — они трупы. Если с третьего придут все три десятка — они, скорее всего, трупы. Если первый или второй пост отправят подмогу оперативно — тот же результат. Если Амрен не справится со своей миссией или Торгвар с Эспер не справятся со своей — и так понятно, что будет. Чтобы их дерзкий и невероятный план осуществился — все должны сработать быстро, согласованно, практически синхронно. И никто не должен облажаться. Такой вот единственный шанс на успех.
Это вполголоса и обсуждали Хугин и Мунин, планируя, как будут действовать в той или иной ситуации. На них, как одних из лидеров восстания, лежало совместное с Кремнем управление данным отрядом, и последующая координация всех их раздробленных сил. Так получилось, что они были единственными, кто имел вес и авторитет сразу для всех отрядов. Кроме, разве что, отряда Листига.
Гавр, управляющий могильщиками, уважал братьев ввиду их дружбы с Волком и Эспер. Эспер, возглавившая большую частью бунтующих мастеров, по понятным причинам выступала с близнецами единым фронтом. Торгвар следовал своим интересам, но эффективную рациональность братьев и их таланты знал и помнил. Да и подконтрольные ему силы на данном этапе, большей частью, подчинялись Кремню. А тот, будто из другого теста слеплен был. И вообще, принципами своими во многом напоминал Волка. А всё той же Эспер был обязан жизнью. Амрен, со своей стороны, был дружен с близнецами ещё с момента попадания в лагерь. И пусть со стороны казалось, что выходец из Теней Меруды слетел с катушек — к мнению братьев он прислушивался.
Более того, в столь уникальной ситуации оказались лишь они вдвоём.
Эспер объединилась, предсказуемо, с Гавром, но конфликтовала с Торгваром, которого винила в гибели Волка. Хотя слово гибель использовать отказывалась. И до сих пор берегла бесчувственное тело их друга, надеясь на чудо, видимо. И ни Хугин, ни Мунин так и не смогли убедить её двигаться дальше. Гавру было всё-рано, с кем объединяться, но он во всём поддерживал Эспер, переча ей лишь в ситуациях, когда «Волк, мне кажется, хотел бы иного». У могильщиков личность Волка вообще стала обретать полурелигиозный статус человека, который, подобно древнему герою или божеству, обязательно придёт и всех спасёт. Причём распространялась эта вера и среди тех могильщиков, что самого Волка уже и знать не знала. Все те, кого активно вербовала в ряды «могильщиков» Эспер. И Гавр эту веру бережно взращивал, становясь импровизированным первожрецом. И возводя Эспер, Хугина и Мунина в разряд первых святых. Что веселило Мунина, а Хугина напрягало.
Торгвар вёл свою игру, пытаясь восстановить былые влиятельность и авторитет. Но не всегда мог добиться единства даже внутри своих собственных сил. Ибо Кремень, после произошедшего, хоть и был верен своему предводителю, в его непогрешимость уже не верил. А потому не стеснялся высказывать свою позицию по всем вопросам, в которых считал себя достаточно компетентным. Амрен и вовсе никого и слушать не хотел, в любой момент готовый сорваться и повести своих людей резать стражников направо и налево. И лишь просьба братьев убедила его в необходимости придерживаться плана.
— Пришла весть от Листига — приблизился к близнецам Кремень, указывая на невысокого мужичка у них за спиной.
— Онвер, пора — кивнул Хугин проводнику из могильщиков.
Тот был одним из трёх человек, что знали обходной путь к третьему посту. Вместе с Амреном и Гавром. И в его задачу входило тихо передать весточку брату Меруды.
— Ну, теперь уже скоро! — подобрался Мунин.
И правда. И часа не прошло, как появились стражи с третьего. Четыре человека шли спереди, остальные топали на значительном удалении.
— Девятнадцать. — быстро насчитал Мунин — Звено разведки и полвзвода стражей. Но почему звено разведки неполное?
— Замыкающий — практически одновременно, глядя друг на друга, прошептали братья.
Пробравшись к Кремню, Хугин кратко обрисовал тому своё видение ситуации. Тот только кивнул. Я тоже об этом подумал. Но на недокомплект списывал, тут дорога далеко просматривается, а держать чрезмерно большую дистанцию небезопасно. Даже на караванной тропе.
— Только если он не идёт совсем рядом с тропой.
— Опасно. Но проверить нужно. Из ваших кто может?
Братья синхронно покачали головой. Не может. Их пятеро, включая братьев. Ещё и Онвер ушёл. Онвер. Мысль первой посетила голову Мунина.
— Мы сами сходим. Надо подстраховать Онвера. А вы не спешите. Мы скоро.
Кремень кивнул и пробурчал себе под нос.
— Жаль Амрен не здесь. Местные Теням не соперники. Эх. Или Волка. Вот кто самих Жнецов, при необходимости, не постеснялся за яйца взять, чтобы своего добиться.
Братья поползли к пути на третий пост.
— Будь осторожнее! — шепнул Хугин крадущемуся впереди Мунину.
Тот лишь настороженно кивнул в ответ. Будешь тут осторожнее, как же. Всё, что располагалось хоть в трёх шагах от тропы, уже представляло собой смертельно опасную комбинацию местных хищных флоры и фауны, а также самой местности, под воздействием магии, ставшей враждебной ко всему живому.