Маркус склоняет голову набок, поджимая губы, сдерживая улыбку.
— Ещё будут какие-либо пожелания, моя синьора? — толкает меня на себя, концентрируя взгляд на искусанных губах. Там не осталось живого места. Ублюдок постарался.
— Нет, только горячая ванная.
Маркус перехватывает меня за руку и тянет к выходу. Крепко сжимаю простынь на груди, когда мы проходим мимо охраны. Незнакомцы проводят нас пристальным взглядом.
Парень заводит меня в незнакомую комнату, отделанную в темных тонах. Плотно задернутые шторы, погружают пространство в мрак. Безошибочно понимаю, что мы находимся в его покоях. Брюнет отрывает дверь и заводит меня в ванную комнату.
Оставляет меня у двери, а сам подходит к белоснежной овальной ванне. Садится на высокий бортик и включает горячую воду.
— Ты можешь идти! Я сама разберусь! — еле заметно переступаю с ноги на ногу. Сложно сдерживать нервоз, особенно когда этот парень только что чуть холоднокровно не застрелил человека. Я не знаю чего ожидать от него. Что последует за его добрым расположением духа?
— Сними с себя эту тряпку! — брезгливым взглядом окидывает мое одеяние.
— У тебя были дела! Я тебя не задерживаю... — делаю крохотный шаг назад.
— Сними с себя эту тряпку, Эва!
Выдохнув, медленно разжимаю пальцы. Ткань летит вниз, оседая у моих щиколоток. Переступаю простынь и выполняю приказ. Иду к нему.
Маркус без стеснения осматривает меня. На короткие мгновения задерживается на самых интимных местах.
Щеки вспыхивают румянцем, вдоль позвонков выступают бисерины влаги. Останавливаюсь в шаге от него. Брюнет тянет ко мне руку и замирает на изгибе талии. Ведёт вниз к бедру, невесомо касаясь кожи. Обводит узоры, которыми наградил вчера ночью.
Сжимаю зубы, ногти впиваются в ладонь, когда ребро руки проскальзывает между ног и Маркус ведёт рукой верх по внутренней части бедра, вызывая мерзкие мурашки.
Смотрю перед собой не в силах пошевелиться. С трудом выдерживаю эту пытку. Боюсь свалиться с ног и ползти в сторону дверей. Толку?
Он ведь все равно меня поймает. Как долго он собирается со мной играть?
— Залазь! — подставляет мне руку.
Игнорирую мнимую помощь.
Погружаю в горячую воду сначала одну ступню, затем вторую. Тепло обволакивает усталое тело, приятно расслабляя его.
Сажусь на гладкое дно, притягивая к себе колени. Закрываюсь от Маркуса и от всего мира.
— Достаточно горячая? — ухмыляется. Расстёгивает манжеты легкой рубашки и закатывает рукава, обнажая руки увитые жгутами вен.
Берет пушистую мочалку и подхватив пузырёк, выдавливает прозрачную жидкость. Вспенивает ее и обратно садится на высокий край ванной.
Вздрагиваю, когда мочалка касается моих плеч и медленно ползёт вниз.
Опускаю голову на колени, стараясь не думать о том, что Маркус действительно вызвался мыть меня.
Мочалка исчезает, на смену ей приходят руки. Маркус проводит по шее вдавливая пальцами позвонки. Забирается в волосы, заставляя откинуть голову назад, намочив их.
Трёт между ладонями шампунь, а рецепторы улавливают запах мяты. Проводит вдоль длинных прядей и снова зарывается в волосы, обманчиво нежно массируя кожу головы.
— Завтра приедет Катрин. Не думай, что сможешь склонить ее в свою сторону.
Рука Маркуса погружается вводу и находит мою грудь. Сжимает сосок и оттягивает его. Затем большой палец начинает кружить вокруг него, сдавливая. Мучительно лаская.
— Но если ты выполнишь для меня одну просьбу, я разрешу вам провести вместе целый день.
— Какую просьбу?
Боюсь представить в чем заключается его просьба. В голове вспыхивают миллионы идей и все они неутешительные. Это же сам Маркус Бруно, он дьявол уставший обитать в аду.
— Сегодня состоится ужин с контрабандистами. Братья Монтеро, друзья твоего любимчика Винченцо. Тебе же известные эти имена?
Его рука сползает вниз, оглаживая рёбра и плоский живот. Ещё ниже.
— Я не знаю их! Только Винченцо. — Жмурюсь, когда его пальцы подбираются опасно близко к интимной зоне. Плотно сжимаю колени.
— Это даже к лучшему.
Парня не смущает преграда в виде сомкнутых ног, свободной рукой хватает меня за лицо, заставляя смотреть ему в глаза, выбивая из шаткого равновесия и проскальзывает пальцами вниз, раскрывая складочки.
— Я хочу, чтобы ты стала моим «плюс один», на этом ужине.
— Зачем ты меня спрашиваешь? Тебе разве нужно мое соглашение?
Не сдерживаю всхлип, когда Маркус грубо проталкивает в меня два пальца.
— Не нужно, ты права! Но скажи, куда приятнее, когда с твоим мнением считаются.
Ответить мне никто не даёт. Он накрывает мои губы своими, продолжая трахать меня пальцами. Выходит и начинает кружиться вокруг клитора.
Мычу ему в губы, пытаюсь укусить. Хватаюсь за предплечье, царапаю.
Неожиданно Маркус отстраняется и сняв обувь залазит в ванную прямо в одежде. Усаживается и тянет меня на себя, заставляя сесть на него сверху.
Низом живота царапаюсь о металлическую пряжку его ремня.
Маркус хватает меня за бёдра и усаживает на твёрдый член, выпирающий через брюки.
— Ну так что, — убирает прилипшие прядки с моего лица, — составишь мне компанию? — выжидающе смотрит в глаза.
Молчу.
Чтобы хоть как-то удержать равновесие, упираюсь в его плечи.
Брюнет захватывает мои волосы, пошло наматывая их на кулак.
— Отвечай! — рычит, когда ему открывается доступ к шее. Кусает нежную кожу, в том месте, где сильно пульсирует венка. — Отвечай, Эва! Иначе я отменю все свои дела и ты пожалеешь об этом!
— Хорошо! — выдавливаю из себя.
Слизывает капли с ключиц. Сжимает в руке грудь и всасывает сосок, больно прикусывая его. Срывая с моих губ полу-крик.
— Умница! Я знал, что ты согласишься! — довольно улыбается, вжимая меня в своё возбуждение. — Может на часок задержаться? Больно ты послушная сегодня. Шучу! — поспешно добавляет.
Очевидно в моих глазах отразился такой же страх, что и вспыхнул внутри. Я не выдержу.
— Ладно, мне и правда пора, — снимает меня с себя. — Сегодня можешь оставаться в этой комнате. К вечеру тебе принесут тряпки, выберешь!
Глава 20
Джаспер Барлоу
Парень подносит к губам чашку и не отрывая взгляда смотрит, как пожилой мужчина кромсает живую изгородь кустарников. Отточенное движение за движением.
Чик-чик-чик...
Срезает неправильно отросшие листки, безжалостно работая садовыми ножницами.
Сколько Джаспер себя помнит их дворецкий, всегда питал слабость к саду. И сейчас, не смотря на преклонный возраст, мужчина лично продолжает следить за кустарниками.
Делает глоток горячего чая и медленно выдыхает. Перед глазами вспыхивает силуэт не менее горячей девушки.
Итальянки.
У них вместо крови, по венам течёт страсть. Они сами сотканы из страсти. Чертовски привлекательны и чертовски глупы, хотя может быть эти качества присуще только конкретной девушке, Эве Баво?
По непонятным причинам к ней сильно тянуло. Ее отзывчивость — поражала. Ее жажда — заражала. Неопытная. Неумелая. Податливая.
Идеальная.
Хочется заклеить ей рот, закинуть на заднее сиденье авто и увезти подальше от ее проблем.
Жаль девчонку не увезти от самой себя. Иногда Эва совершает поистине глупые поступки, что хочется отступить назад и наблюдать: как скоро она вляпается в очередное дерьмо?
А вляпается же, и не отмоется!
Так случилось и вчера. Девушка снова сбежала, и у парня не было желания идти искать ее. В следующий раз, он просто посадит ее под замок на несколько дней и все. Не сбежит.
Глупая.
— Джаспер. Сын, — на террасе появляется мужчина и подходит к столу. Занимает такое же плетёное кресло и смотрит на парня. — Как тебе Лондон, не скучаешь?
— Погода здесь определенно лучше. Я понял, что мне не нравится жара.