Одна надежда — на моего папочку. Он видел, кто меня увозил, видел, что этот Саид разговаривал с моим Сашей сначала. Верю, что мой папочка догадается и скоро вызволит меня отсюда!
Вот тебе, Алиса и первая брачная ночь! Мы с Сашей откладывали это событие на ночь после свадьбы. Я была готова стать по-настоящему его женщиной и до свадьбы, но мой жених настаивал на сохранении традиций. Сейчас, несмотря ни на что, мне не хватало моего Саши, его нежных объятий, успокаивающих поцелуев и задушевных разговоров.
Всхлипнув от раздирающей внутренности боли, обхватываю обнаженные плечи руками и плачу. Выплакаться, как следует мне не дают. Лязгает железная дверь, и в мою клетку, пригнувшись и тихо ругаясь из-за этого сквозь зубы, заходит сам Саид. Даже пригнувшись, он выглядит внушительно, страшно и угрожающе. Так даже опоенный снотворным и притянутый к полу клетки цепью тигр все равно сохраняет внутреннюю опасную мощь.
Громила подходит ко мне, грубо хватает своей лапищей меня за корсаж платья и встряхивает изо всех сил. Нежная ткань трещит, драгоценный бисер рассыпается по грязному бетонному полу. Пара секунд, и я остаюсь лишь в беленьких кружевных трусиках, поясе с подвязками и белых чулочках с красивой кружевной резинкой .
Сразу же стыдливо прикрываю грудь.
Но этот монстр хватает меня за запястья и широко разводит мои руки в стороны.
— Не смей прятаться от меня! — громыхает он, нагло рассматривая меня. — Не соврал, крысеныш. Хороша шлюшка! — довольно констатирует он, а я съеживаюсь от страха.
Мне не нравится то, что происходит. Неужели этот монстр станет моим первым мужчиной?
Холодею от того, что вместо брачной ночи оказываюсь один на один в клетке со зверем.
И сейчас он дико голоден. И его обедом стану я.
Дорогие читатели, рада приветствовать вас в своей новинке. Поддержите её лайками-наградами-комментариямиГерой - не пушистый зайка и таким не станет!
Будут жёсткие моменты, но ХЭ гарантирован Мы с музом ждём вашей поддержки!
Глава 1
Меня мелко трясет изнутри. Я никак не могу унять эту дрожь, да и не старюсь, если честно.
Этот гигант отпускает одну мою руку и накрывает своей громадной, шершавой лапищей мою грудь. Причем, его ладонь настолько огромна, что с легкостью накрывает сразу обе моих груди. И, кажется, ему это нравится, потому что самодовольная ухмылка трогает его губы.
Я твержу себе, что он – отвратительный насильник, но собственные глаза предают меня, точечно высвечивая его лицо: необычный, восточный разрез темных, почти черных глаз, длинные, густые, загнутые кверху ресницы, о каких бы могла мечтать любая девушка. Его лицо – это карта его жизненных треволнений: шрам, наискось рассекший одну бровь и чудом не задевший глаз, горбинка перелома крупного носа, многочисленные остатки шрамов на пухлых, чувственных губах, заметная вмятина от ссадины на скуле и мятые-перемятые уши борца.
Но он все равно такой милый! Боюсь даже представить, что он со мной сделает, если я озвучу ему то, что считаю его милым.
А еще, у него отменное тело, нельзя не признать. Этот человек явно уделяет своему телу много внимания. Возможно даже, как это принято на Востоке считает, что тело – это храм души, потому что даже я, напуганная и предвзято ненавидящая, не могу не признать, что классические кубики пресса – это восторг!
Мой Саша такими кубиками похвастать не мог. Он у меня изысканный и утонченный. А этот зверь – сплошная гора мышц. Они перекатываются под бархатной на вид кожей при каждом его движении, притягивая к себе мой взгляд.
Татуировки на смуглой коже не отталкивают, а притягивают. Я всматриваюсь в узоры с любопытством и с удивлением понимаю, что это почти искусство.
Он очень напоминает статую Самсона, разрывающего пасть льва – такой же угловато-мощный.
Я с трудом отвожу глаза от притягательного тела мужчины и кляну себя мысленно сумасшедшей, если нахожу этого человека привлекательным. Но я ничего не могу поделать с правдой – он мне не противен.
Я вообще с детства эстет и люблю искусство. Трудно не любить то, что в тебе постоянно воспитывают и взращивают. Мой любимый папочка – известный в городе деятель искусства, меценат и владелец нескольких художественных салонов.
Я смотрю на Саида загнанным кроликом и никак не могу даже представить то, что сейчас, по всей вероятности со мной произойдет.
Но представлять ничего уже и не надо.
Саид рывком сдирает с меня трусики, я на краткий миг ощущаю легкую боль от впившихся в кожу кружев. А он опускает взгляд, отчего я мучительно краснею. Потому что ни один мужчина, включая моего Сашу, не видел еще меня такую. Тем более, чужой и такой грубый.