Глава 2. «Дом»;
«Она всегда была отвратной матерью, но актрисой была потрясающей.»
Артур Уолкер о их с Кейт матери.
Тихий шелест листвы, создаваемый ветром, успокаивал, навевая состояние, близкое к сонному. Видимо сам день не желал, чтобы сегодня делались какие-либо дела, уговаривая ничего не делать и релаксировать, чем сейчас и занималась Кейт, удобно расположившаяся на кресле-качалке в тени кроны этого самого дерева. Кресло качалось бесшумно, а оттого закрывшая глаза девушка временами проваливалась в полудрёму. Её спокойствие нарушил гудок машины, припарковавшейся у соседей и Кейт резко распахнула глаза, едва не отшатываясь, когда вместо неба она увидела изучающий взгляд матери, склонившейся над ней. Необычайный бирюзовый цвет её глаз колыхался подобно волнам на побережье, преломляясь благодаря солнечному свету, проникающему сквозь мелкие просветы в кроне дерева.
- Так это всё же правда? - прищурившись, спросила та, как обычно переходя к сути сразу. Не в её стиле было намекать подолгу и тянуть резину. Хотя порой она так и делала, но они были не в слишком тёплых отношениях для этого. - Ты уверена, что хочешь пожить вместе с братом?
Кейт бы могла поверить в её беспокойство: губы поджаты, словно она находится на одном из многочисленных светских приёмах и там ей не угодил подошедший официант, а изгиб бровей и вовсе предполагает крайнюю степень то ли нервозности, то ли искреннего беспокойства. Однако речь о Бриджит Страйлин, известной актрисе у которой маски на лице сменяются в минуту по семь раз. Да, как-то Кейт даже высчитывала и семь - это вроде как не предел её лживости. Её ложь когда-то причиняла боль, а теперь было абсолютно плевать на это. Осталось лишь горькое послевкусие, но его уже никогда не искоренить. Их с Артуром мать - это падший ангел, которым та являлась наверняка от силы минуты три за всю свою жизнь. И если отца пороки не захватили и он умер от рака, то вот мать утонула в них ещё до рождения дочери. Да и как-то было бы странно любить искренне ту, которая пыталась ради собственной красоты убить собственную дочь четыре раза. И первая попытка была предпринята ещё в колыбели. Так что странности взаимоотношений дочери и матери никогда и не закончатся, сколь бы странно не звучали такие высказывания. Что до инцидента в колыбели, то сама Кейт не знала подробностей, однако брат ведь не мог врать, рассказывая ей об этом.
- Да, я уже купила билет. Это один из лучших вариантов, ты сама об этом прекрасно знаешь. Ты ненавидишь меня, а я не хочу доставлять тебе ещё больше проблем. Все счастливы, не правда ли? Нам не придётся отыгрывать любящую семью. Или тебя что-то не устраивает?
Кейт сощурилась, будто готовясь отстаивать свою независимость, но когда она уже готова была начать говорить дальше, впившись взглядом в бирюзовые всполохи напротив, Бриджит внезапно оттолкнулась от ручек, на которые опиралась до этого чтобы было удобно нависать над дочерью и выпрямилась. Поджав свои тонкие губы, она смотрела куда-то вдаль, некоторое время словно и не замечая дочь. Кейт с удивлением заметила, как женщина нервно заламывает пальцы на руках - такое обычно случалось, когда Бриджит предавалась воспоминаниям о муже, отце Кейт. Однако сейчас явных причин вспоминать о нём не было.
- Надеюсь, там ты не доставишь мне ещё больше проблем. Уповаю на твоё благоразумие, - и хмыкнув, будто ставя тем самым жирную точку в их разговоре, женщина пошла прочь. Однако перед дверью, ведущей в дом, замерла. Рука вцепилась в ручку настолько сильно, что пальцы начали белеть. - Если почувствуешь, что стало плохо, не забывай пить лекарство. Твоё здоровье всё же очень плохое, чтобы разгуливать ночами. Надеюсь, ты прекратишь эти вылазки, думая, что никто не замечает их. Ночью на улицах довольно опасно. Особенно тебе.
Кейт, полная удивления, тогда ещё долго сидела смотря на закрывшуюся за спиной матери дверь. Их последний перед её отъездом разговор выдался странным, будто мать переживала о ней и не хотела, чтобы её чадо улетало из родного гнезда. Странным то было...
- Кейт! Проснись, Кейт! - громкий крик брата заставил спящую девушку едва ли не подпрыгнуть на кресле, выводя из дрёмы моментально. Распахнув глаза в панике, она некоторое время смотрела на брата в полной растерянности, обводя взглядом весь салон автомобиля, пока не осознала, что брат смотрит на неё слишком пристально. Артур щёлкнул пальцами перед её лицом, прежде, чем она растерялась окончательно. - Ты в порядке? Ты звала кого-то во сне и плакала.