– Да, нужно, – ответил я. – Во-первых, чтобы проверить Байера и удостовериться в краже его бейджа. Во-вторых, – я указал на застывшее на дисплее изображение внедорожника перед воротами, – эта машина зарегистрирована на Джея Керни.
– А я должна знать, кто такой Джей Керни?
– Вы могли бы знать. Он интегратор. Или был им.
Ванн сделала последнюю глубокую затяжку и выкинула окурок в окно.
– Покажите мне четкую фотографию Керни.
Я загрузил его фото с лицензии интегратора и разместил на экране дисплея рядом с фотографией водителя. Ванн наклонилась и вгляделась в лицо.
– Что вы думаете? – спросил я.
– Как знать, как знать, – пробормотала она, подняла голову и посмотрела через окно на разрушенное здание, полицейские мигалки и машины парамедиков. – Его еще не нашли?
– Едва ли его вообще ищут, – сказал я. – Они сейчас заняты поисками уборщиков. Да и в любом случае, если в момент взрыва Керни находился в машине, от него остался только тонкий слой пепла на автостоянке.
– Вы уже с кем-нибудь говорили о нем?
– Разговоры со мной здесь никому не интересны. Я ведь занимаюсь хаденами, а не террористами. – Пока я это говорил, доносившийся откуда-то далекий рокот вертолета становился все громче и громче.
– А вот эти, похоже, как раз занимаются террористами, – сказала Ванн. – Они любят эффектные появления.
Я снова кивнул на дисплей:
– Это я получил от охраны одновременно с копами Лисберга и шерифами Лаудона, но мне кажется, они еще даже не смотрели.
– Ладно, – объявила Ванн и смахнула фотографии с экрана. – Где вы припарковались?
– Я не парковался. Я приехал с Джимом Бухолдом, генеральным директором. Вон он, кричит на копов.
– Хорошо, – сказала Ванн, заводя машину.
– Куда мы сейчас? – Я закрыл дверцу со своей стороны.
– Нанесем визит Карлу Байеру. Найдите его адрес, пожалуйста.
– Нам потребуется ордер? – запуская поиск, спросил я.
– Я хочу поговорить с ним, а не арестовывать. Но вы можете уточнить, дадут ли нам ордер на досье Керни. Мне нужно знать, с кем он интегрировался. Попробуйте заодно получить ордер и на досье Белла. Двое интеграторов, предположительно замешанных в убийстве, за один день – как-то многовато для меня.
Квартира Карла Байера находилась в маленьком сером жилом комплексе Лисберга, рядом с супермаркетом и «Международным домом блинов». Байер жил в нижней угловой квартире, под лестничной клеткой. Когда мы постучали, никто не ответил.
– Он ведь хаден, – напомнил я.
– Если он здесь живет, у него есть трил, – сказала Ванн. – Если он получил этот чертов бейдж сотрудника «Лаудон фарма», значит трилом точно обзавелся. И способен открыть дверь. – Она постучала еще раз.
– Я обойду и посмотрю, видно ли что-нибудь в окно, – предложил я спустя минуту.
– Ладно. Хотя нет, подождите. – Она крутанула дверную ручку; та поддалась.
– Вы в самом деле собираетесь это сделать? – глядя на дверь, спросил я.
– Дверь открыта, – заметила Ванн.
– Нет, она закрыта, но не заперта.
– Вы записываете?
– Прямо сейчас? Нет.
– Смотрите, дверь открыта, – толкнув ее, сообщила Ванн.
– О, да вы просто путеводная звезда безопасной конституционной практики, – процитировал я Ванн.
– Заходите, – ухмыльнулась она.
Карла Байера мы нашли в его спальне с ножом в голове. Рукоятку держал трил, стоящий рядом с его «колыбелью»; блики от лезвия падали Байеру на висок.
– Матерь божья, – выговорил я.
– Откройте жалюзи на окнах! – приказала Ванн.
Я открыл.
– Если кто-нибудь спросит – вы обошли дом, заглянули в окно, увидели это, после чего мы зашли в квартиру.
– Не нравится мне все это, – сказал я.
– А что тут может нравиться? – спросила она. – Вы уже записываете?
– Нет.
– Начинайте.
– Начал.
Ванн подошла к выключателю и нажала его локтем.
– Начинаем отображение, – сказала она и натянула перчатки, как и я.
Когда я закончил, Ванн взяла со столика рядом с «колыбелью» планшет и нажала на экран.
– Шейн, посмотрите. – Она повернула планшет экраном ко мне, и я увидел Джея Керни.
– Это видео? – спросил я.
– Да, – подтвердила Ванн, дождалась, пока я подойду, и нажала воспроизведение.
Джей Керни на экране ожил. При съемке он держал планшет так, чтобы в кадр они попали с Карлом вдвоем.
– Это Карл Байер, – сказал Керни. – Я говорю от своего имени и от имени моего доброго друга Джея Керни, с которым я сейчас интегрирован. В течение восьми лет я работал генетиком на «Лаудон фарма», был частью команды, которая пыталась отменить действие синдрома клетки. Когда я присоединился к «Лаудону», я верил, что то, чем мы занимаемся, принесет хаденам благо. Никто из нас не просил заключения в собственных телах. Я уж точно не просил. Я заболел, еще будучи подростком, и болезнь лишила меня всего того, что я любил. Победа над вирусом казалась мне правильным и полезным делом. Ведь наша работа давала хаденам шанс на новую жизнь. Но постепенно я начинал понимать, что синдром клетки – не приговор пожизненного заключения. Это лишь другой способ жить. Я начал видеть красоту мира, создаваемого нами, хаденами, миллионами нас, в своем собственном пространстве и своим собственным путем. Я прислушался к словам Кассандры Белл, говорившей, что подобные мне люди, работающие над так называемым средством от синдрома Хаден, по сути, уничтожают принципиально новую общность людей – первую за сотни лет. И я понял, что она права и настало время положить этому конец. Сам я по понятным причинам не мог такое осуществить. Но, к счастью, мой друг Джей разделяет мои убеждения настолько, что согласился мне помочь. Были и другие, пусть они останутся неизвестными, кто помог нам с материалами и составил план действий. Теперь все готово. Можно приступать. Мы с Джеем сделаем это вместе. А когда он сыграет свою роль, я вернусь сюда, чтобы присоединиться к нему на следующей стадии нашего совместного пути. Полагаю, если вы смотрите это, то уже знаете, как все произошло. Я сознаю, что моей семье и друзьям мой поступок может показаться абсурдным. Я также сознаю, что могут случайно пострадать или даже погибнуть невинные люди. Я сожалею об этом и приношу свои извинения тем, кто потерял любимых этой ночью. Но я прошу их понять: если сидеть сложа руки, то деятельность «Лаудон фарма» приведет к гибели фактически целого народа. И это будет настоящим геноцидом, совершенным во имя воображаемого милосердия. Обращаясь к моим коллегам из «Лаудон фарма», скажу, что понимаю, какую ярость у вас вызову, ведь теперь вся ваша работа и исследования будут отброшены на годы. Но я прошу вас провести время вынужденного бездействия в размышлениях над тем, что же именно вы делали. Читайте, слушайте Кассандру Белл, как читал и слушал я. Я верю в нее. В том, что я собираюсь совершить, я следую ее принципам. Надеюсь, со временем вы придете к тому же. Прощайте, и всего самого хорошего хаденам всего мира. Я всегда буду с вами.