Потом люди заметили, что хадены начали страдать от тяжелой депрессии, не имевшей отношения к их болезни. Причина была очевидна всем, кто давал себе труд задуматься об этом. Пусть тела хаденов и находились в «колыбелях», а трилы были всего лишь машинами, но когда ими управлял хаден, они становились настоящими людьми, а большинству людей не нравится жить в шкафу. Может, хаденам и не нужно столько же места, сколько людям с полноценными двигательными функциями, но какое-то пространство им все же требуется. Поэтому маломерные чуланы хадены использовали только в крайнем случае.
В нефизическом мире (не в виртуальном, поскольку для хадена нефизический мир столь же реален, как и физический) существует «Агора», огромное место встреч для хаденов всего мира. Доджеры – то есть не-хадены – привыкли считать «Агору» чем-то вроде трехмерной социальной сети, онлайн-игрой с колоссальным количеством игроков, где нет других заданий, кроме как просто торчать там и общаться. Одной из причин, почему доджеры так считают (да, мы зовем их по названию стадиона), является то, что открытые для них сектора «Агоры» именно так и работают.
Объяснять тому, кто не является хаденом, как работает «Агора», все равно что объяснять дальтоникам, что такое зеленый цвет. Они получат лишь общее представление, но не смогут оценить всю ее полноту и сложность просто потому, что их мозг в буквальном смысле устроен иначе. Невозможно описать наши масштабные собрания, наши споры, игры, нашу близость – сексуальную или иного рода. Чужаку все это покажется странным, даже отталкивающим. Чтобы понимать «Агору», надо жить в ней – и никак иначе.
При всем этом в «Агоре», по существу, нет чувства приватности. Можно на некоторое время отключать ее или создавать структуры либо участки с ограниченным доступом – ведь люди есть люди, и им свойственно собираться в узкие группы. Но создавалась «Агора» для тех, кто навсегда и неотвратимо заперт в собственной голове. Ее целью была именно открытость, и за двадцать лет своего существования она превратилась в нечто, не имеющее аналогов в физическом мире. Именно открытость повлияла на то, как хадены общаются между собой и в физическом мире. Они делают видимыми свои личные данные, имеют общие каналы и обмениваются информацией с такой откровенностью, которую доджеры сочли бы полной безответственностью, если не безумием.
Впрочем, не все хадены. Те, кто заразился уже в зрелом возрасте, были теснее привязаны к физическому миру, где прошла большая часть их жизни. Поэтому, заболев, они живут в основном в своих трилах, а «Агору» используют – если вообще используют – только как хваленую систему электронной почты.
В противоположность им хадены, заразившиеся в раннем детстве и не успевшие в полной мере познать физический мир, предпочитают жить в «Агоре», а не запихивать свой разум в трил и бренчать в нем по физическому миру. Однако большинство хаденов существуют одновременно в двух этих пространствах, переходя из одного в другое в зависимости от обстоятельств.
Но в конце дня ни физический мир, ни «Агора» не могли дать большинству хаденов то, в чем они по-настоящему нуждались, – место для уединения. Не изоляции, навязанной синдромом клетки, а именно добровольного уединения там, где они сами захотят, где можно расслабиться и спокойно подумать. Лиминального пространства между мирами, существующего только для них и для тех, кого они выберут.
Какие формы будет принимать это пространство, зависит от тебя самого и от твоей компьютерной инфраструктуры, чтобы его обеспечивать. Они могут быть самыми простыми, как построенные по шаблону типовые домики, и храниться на общем сервере, существуя за счет рекламы, которая появляется в рамочках и автоматически пропадает, когда хаден выходит из сети, или необъятными, постоянно возобновляемыми мирами, которые растут и развиваются, пока их владельцы, очень богатые хадены, находятся в роскошных дворцах, парящих над их творениями.
Мое лиминальное пространство находилось где-то посередине между этими двумя крайностями. Это была пещера – большая и темная, где с потолка свисали светящиеся черви, имитируя ночное небо. В сущности, я воспроизвел знаменитые пещеры Вайтомо в Новой Зеландии, только увеличил их в десять раз и убрал следы присутствия туристов.