этом из–за причитаний Тары. Я не могу понять смысл написанных слов, но упорно смотрю и смотрю
на них, отчаянно пытаясь заглушить еѐ голос. Мне удаѐтся еѐ игнорировать в общей сложности
двадцать три минуты.
Я поворачиваюсь к ней лицом.
– Пожалуйста, оставь меня в покое. Я просто хочу закончить своѐ домашнее задание и забыть
обо всѐм, что было сегодня.
Я не имею понятия, почему убеждаю мѐртвого человека.
Она поднимает глаза с триумфальной улыбкой на лице.
– Наконец–то. Смотреть, как кто–то делает домашнее задание ещѐ более скучно, чем делать
его самому. Так что ты думаешь о пришедших? Расскажи мне всѐ.
Я вздыхаю. Если это то, что займѐт еѐ...
Так что я рассказала ей всѐ. У меня возникло такое чувство, что она это уже знает. Кто был,
кто не был. (Она подняла свои идеальные брови, когда я упомянула, что не было Рэй). Кто плакал,
кто нет. Музыку, речи, всѐ. Она задавала много вопросов, и я делала всѐ возможное, чтобы на них
ответить. Единственный раз, когда еѐ радостная улыбка дрогнула, было упоминание о Джеке. Но
затем всѐ снова стало нормальным, когда я начала пересказывать речь миссис Фланаган слово в
слово.
– Господи, эта глупая старая сука ЛЮБИТ меня. Я имею в виду, любила меня.
– Да, не знаю почему, – бормочу я.
ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ
HTTP://VK.COM/LOVELIT
– Ты знаешь почему. Я играла в игры, это легко. Всѐ дело в том, что ты говоришь людям то,
что они хотят услышать, становишься человеком, которого они хотят видеть или по крайне мере
заставляешь их думать так, – она выглядит ужасно самодовольной.
Разве мѐртвые люди могут быть самодовольными?
– Почему ты не могла быть собой?
Она качает головой.
– Ох, Алиса. Как ты могла забыть? Быть собой – значит завести себя в никуда. Ты – никто. С
таким же успехом ты могла бы и не существовать.
– Это не правда!
– Правда, и ты это знаешь. Как думаешь, что бы люди сказали на твоих похоронах? "О, да,
Алиса. Думаю, она сидела позади меня на истории..."
С меня достаточно. Я направляюсь к двери, полностью уверенная, что она не последует за
мной вниз.
– Куда ты собралась? Я ещѐ не закончила с тобой.
– Слушай, Тара, мне действительно жаль, что ты мертва, – сказала я, чувствуя себя так,
словно должна была сказать это раньше.
Я опираюсь на спинку стула.
– Так ли это? –Еѐ глаза упорно смотрят в мои.
– Конечно, мне жаль! Но мне нужно справиться со своей собственной жизнью. Ты не можешь
просто так выскакивать всѐ время, напоминая мне об этом, заставляя чувствовать себя ещѐ хуже, чем
есть. МНЕ ЖАЛЬ! Это был несчастный случай!
Она ничего не ответила.
Я никогда не чувствовала себя так неуютно в тишине, как сейчас.
– Несчастный случай, – я снова повторяю. Это звучит неадекватно.
Тара смотрит на меня испепеляющим взглядом.
– Ты уверена в этом?
– Конечно, я уверена!
Да. Я уверена. Абсолютно уверена.
– Лгунья!
Слѐзы возникают из ниоткуда.
– Заткнись! Оставь меня в покое, оставь меня в покое, оставь меня в покое.
Сейчас я рыдаю, и стараюсь не обращать внимания на голос в моей голове.
– Ты должна узнать, что произошло, – говорит она.
– Я знаю, что произошло!
– Точно? –Еѐ голос звучит с каким–то подтекстом.
– Да! Нет... Я не знаю, – мои мысли путаются, смешиваются и пугают меня.
– Ты должна выяснить. Ты задолжала мне, по меньшей мере, это.
Она права. Я не хочу, чтобы она была права.
– Скажи, что мне делать, – смиренно спрашиваю я.
– Почему бы тебе не начать со своей лучшей подружки с лесбийскими наклонностями?
– Она не... не говори так!
Я ненавижу это слово.
– Ага, как скажешь. Просто поговори с ней.
Крик снизу заставляет меня подпрыгнуть. Это папа, орѐт, что ужин готов. Я вдруг осознаю,
что в комнате витает чесночно–луковый аромат. Это, как правило, заставляет меня пускать слюнки,
но сегодня это сжимает мне живот. Интересно, смогу ли я уйти, пропустив ужин? Сомневаюсь. Папа
внимательно за мной следит, убеждается, что я ем. Готовит мои любимые блюда. Он сказал, что я
похудела; иногда он бывает таким невежественным. Как он не может заметить тело, которое свисает
с этих чѐртовых джинсов?
Тара ушла. Конечно, она ушла. Не могу сказать точно, когда именно. Она не исчезает в облаке
дыма или растворяется или проходит через стену. Она была здесь, а в следующий момент еѐ нет, но я