Бартоломей оглянулся и увидел подтянутого, крепкого вида молодого человека в кожаной куртке, светлых джинсах и с туннелями в ушах.
-Ну, если у тебя есть время, буду весьма благодарен.
Парень кивнул и подошел к Фейи.
- Этот донесешь? Или вместе?
- Нет, бери следующий, - Фейи кивнул на ящик с этикеткой «овощи». – Спасибо.
- Да нет проблем, - хлопнул по руке он, да так сильно, что Фейи чуть не уронил на ноги себе коробку. – Ой, брат, прости, я просто вчера вечером был на тренировке по боксу, привычка, знаешь…
Фейи рассмеялся, и они пошли внутрь, поднявшись по ступенькам.
- Мой друг тоже раньше занимался борьбой, но потом забросил это дело, засев в свое магазине с книгами, хотя, если его кто-то разозлит, то он начнет использовать все приемы грязного бокса, - хмыкнув, сказал Фейи.
Парень рядом с ним задумался:
- А как твоего друга зовут? Я просто знал одного товарища. Он, кстати, давненько не появлялся в зале, Бойцовским клубом ещё называл это место, потому что мы иногда устраивали любительские бои.
Фейи удивленно поднял брови и посмотрел через плечо на человека, шагавшего рядом с ним.
- Эммануэль Грантер, или просто Эр.
- Ох, срань Господня, ты знаешь Эра? – парень широко улыбнулся. – Этот зараза худощавый чуть зубы мне не повыбивал в нескольких боях, - он почему-то очень радостно рассмеялся, словно воспоминание принесло ему жуткое удовольствие. – Я Кристиан Баорель, кстати.
- Бартоломей Фейи. Я бы пожал тебе руку, но эта коробка до жути тяжелая, - виновато передернул плечами Фейи.
- Все путем, бро, - он опять хохотнул. – В последнее время у меня знакомые все с интересными фамилиями или именем. У тебя оно…
- Польское, - кивнул Фейи, который привык, что люди вечно расспрашивают, откуда он. – А что с другими не так?
- Да знаешь, есть у меня друг - шикарный чувак, шило в заднице такое, что я просто удивляюсь откуда у него столько энергии. Так вот, - Баорель пихнул ногой дверь, открывая её, чтобы они зашли на кухню, - у него фамилия Курфейрак. А у другого моего друга - Анжольрас, он как раз сегодня митинг там устраивает в центре, я шёл туда, собственно… Эй, мужик, ты чего, аккуратней!
Фейи споткнулся о порожек, но даже не сильно обратил на это внимание, так как он уставился на Баореля.
- Анжольрас? Его митинг сегодня? А Эр мне ничерта не сказал, - с досадой добавил Фейи, быстро опустив на пол коробок с консервами. – Ну, вот что за детский сад, я же просил, там наверняка будет полно полиции…
Баорель резко скинул ящик рядом с коробкой Бартоломея:
- Я запутался. Ты знаешь Анжольраса? И с ним знаком Эр? Эр – Дерден? Тощий Ублюдок? Как это вообще произошло? Я знаю Люсьена Анжольраса довольно долгое время, он таких, как Эр, на дух не переносит.
Фейи развел руками с видом «как тесен мир».
- Вашу ж мать, - только и изрёк Кристиан. – Ну, в таком случае, я думаю, нам нужно поторапливаться, потому что, судя по новостям, которые я успел по дороге прочитать, заварушка там уже началась.
Бартоломей выругался себе под нос. Он искренне надеялся, что Грантер не пошел туда, но что-то подсказывало ему обратное. Эммануэль мог сколько угодно острить с Анжольрасом, препираться, порой игнорировать, но если тот оставался работать допоздна в Лавке, Эр всегда молча готовил ужин, даже если приходилось выходить из магазина и идти целый квартал в небольшой круглосуточный супермаркет. Грантер всегда укрывал Люсьена Анжольраса пледом, а иногда они они тихо беседовали и даже приглушенно смеялись. Анжольрас не признает никогда в жизни, что ему нравились такие моменты в Книжной Лавке, а Грантер лишь грустно улыбнется, если кто и спросит его о «лидере якобинцев».
Но Фейи мог поставить сто евро, которых сейчас у него не было за душой, что Эммануэль Грантер был именно на протесте Анжольраса. Что им двигало – это уже другой вопрос, но факт оставался фактом: художник был там.
Они заспешили к метро, перебегая дороги в недозволенных местах. Казалось, вся полиция города была стянута на площадь, оставляя всю остальную часть города без своего бдительного контроля. Когда Фейи и Кристиан почти дошли до входа в метро, Баорель наконец-то смог кому-то дозвониться.
- Кетта? Детка, привет! Черт, как же там все орут, - это он сказал Фейи, прижимая телефон к левому уху, - Кетта? Да, я уже иду, как вы там? – он нахмурился. – Понял. Я уже почти там. Наваляю засранцам. Окей, там где больше всего полиции, там вы, замётано. Бегу, малышка, - с этими словами он отключил телефон и порывисто пихнул в карман.
Фейи потянул его за рукав, обгоняя кучку туристов.
- Все плохо? – коротко спросил он, перекрикивая гул метро.
Баорель скривился:
- Ну, знаешь, много разбитых физиономий и побитых конечностей. Сущий бедлам.
Они обогнули медленно идущую бабушку и заспешили к вагону, заскочив в него в последний момент.
- То есть, ты революционные настрои Анжольраса не поддерживаешь? – спросил Бартоломей на ухо у Баореля, чтобы хоть как-то было слышно.
- Почему это? Если наша борьба приведет к тому, что надо будет платить меньше налогов, то почему бы и нет? Анжольрасу нужно в политику, он бы порядок в стране навёл.
“И установил бы диктатуру”, - мысленно добавил Фейи, но вслух не произнес ничего: излучать скептицизм в вопросах политики и убеждений – прерогатива Грантера.
Когда они приехали и почти бегом поднялись по эскалатору, Фейи поморщился. Неуправляемая толпа то тут, то там со всей силы налетала на полицию с пластиковыми щитами в руках. Где-то дальше, на другой стороне большой площади люди в масках кинули дымовую шашку, и теперь воздух противно вонял паленным. Фейи обвёл взглядом протест и горестно вздохнул. Баорель услышал его и от души хохотнул.
- Пойдем, друг, надерем кому-нибудь зад.
- Не зазнавайся, ты, спортивная надежда Франции по боксу, - усмехнулся Бартоломей.
- А ты спроси у Грантера, как поживают его сломанные ребра, - беззаботно отозвался парень.
И почему-то в гущу толпы и уличной агрессии Фейи пошел со спокойной душой. Этот забавный малый сбоку от него! На самом деле, от каждого из друзей Фейи исходила странная внутренняя энергия. Грантер верил в паршивость мира вокруг себя и воспринимал его враждебность с меланхоличной уверенностью, которая помогала ему выжить; Прувер полыхал верой в энтузиазм и порыв души - он то разгорался, то излучал вязкое спокойствие; Эпонина – от неё всегда разило стойким убеждением в то, что она справится, и за собой выведет тех, кому ещё хуже, досталось чем ей. Друзья Фейи излучали силу, но она не разрушала, как та, которой обладал Анжольрас - он же рушил и не создавал взамен.
Фейи и Баорель ринулись вперёд, когда Кристиан указал на Мюзикетту. Девушка, словно дикая кошка, отбивалась от двух парней арабской национальности. Они подскочили к ней, когда она упала на колени, а парень схватил её за волосы, дернув назад.
- Получай, сволочь ты этакая, - Баорель лихо замахнулся и с размаху зарядил ему по лицу. Фейи ногой подбил второго, и тот рухнул перед ними. Лежачих не бьют, пронеслось в голове Фейи, но Мюзикетта его опередила и несколько раз ударила в живот арабу. Она тяжело дышала, языком слизнув кровь с разбитой губы.
- Мюзикетта Армстронг к вашим услугам, - подмигнула она, и даже в таком состоянии эта девушка выглядела прекрасно: смуглая кожа и густые, кучерявые волосы, полные губы и шоколадного цвета глаза.
- Бартоломей Фейи, мадемуазель, - он кивнул ей. – А теперь живо уходите отсюда.
- Да еще чего, - захохотала она, а потом хлопнула Баореля по плечу. – Пошли, братюня, я потеряла из виду Жоли, думаю, он с Комберферром возле колонны.
Теперь уже троица начала протискиваться вперед. Кто-то пребольно ударил Баореля в бок, а тот только поморщился и ругнулся вслух, но из-за шума его всё равно не услышал никто. И потом Фейи замер, испуганно засмотревшись вперед.
Под обелиском образовалось свободное место, словно люди в почтении расступились перед кем-то. В центре стоял Анжольрас, и его светлые волосы с правой стороны были залиты кровью. Его ладони, затянутые в кожаные перчатки, были сжаты в кулаки, а вся его фигура напоминала пружину, которая вот вот не выдержит и лопнет. На шее висел красный шарф, который местами был заляпан темными пятнами.