Жавер закатил глаза и взял в руки телефон.
Комментарий к Пусть живет Франция, ублюдки
дабы развеять ваши опасения - глава,наконец-то, полностью отбечена (прим. беты)
========== Падающего толкни ==========
Мариус Понмерси смотрел на странного вида пятно в переполненной камере полицейского участка, которая больше походила на вытрезвитель. Вокруг него была толпа молодых людей, большинство из которых ещё полчаса назад громко протестовали в центре Парижа. Мариус сидел, стараясь занимать как можно меньше места, и не думать, как всё в этой камере было загажено. Он закрыл глаза, вспоминая Козетту. “С ней всё будет хорошо”, - мысленно повторял он раз за разом.
Козетта Фошлеван — очень сильная личность. Ее доброта органично сосуществовала с энергией, которую она умело направляла на помощь людям. По большей мере, это была заслуга её отца, воспитавшего девушку с правильным мировоззрением: он не навязывал ей религию, хотя сам был ревностным католиком, но добродетель и любовь к другим людям привил с юных лет.
Когда они пришли на протест, Козетта не выкрикивала лозунгов, не носилась с флагами. Она молча помогала подняться тем, кого успели побить или просто сбить с ног. Отводила их в сторону, подальше от агрессивных стычек, и тихо просила уйти домой. Мариус восхищался ею, но с другой стороны он видел Анжольраса, призывающего к борьбе, и ему хотелось так же вести за собой народ.
А в итоге он оказался за решеткой. Этот факт его даже немного рассмешил, и он обязательно посмеялся бы с самого себя, не будь ему так противно сидеть в этом цирке. Мариус отчаянно надеялся увидеть инспектора Жавера и спросить у него, что с Козеттой, в безопасности ли она, но в участок его забрал не Жавер, и возможности с ним поговорить не было.
До этого момента. Он вдруг услышал громкие голоса и узнал оба. Первый принадлежал Жаверу, который прикрикнул на Эммануэля Грантера. Тот отчаянно сопротивлялся и кричал, что у него нет денег. Мариус вздрогнул, сорвался со своего места и подбежал к решётке, чтобы попытаться увидеть, что там происходит. Увидеть он ничего не сумел, но слышать стал лучше.
Видимо, Грантеру досталось на протесте, потому что инспектор Жавер позвонил и вызвал скорую помощь. А Эр вдруг вскрикнул и почти испуганным голосом заявил, что у него нет страховки. Он вперемешку с ругательствами пытался донести до Жавера, что попросту не покроет даже вызова медиков, что уж говорить про лечение.
Понмерси вжался лицом в холодные прутья, пытаясь разобрать, что там происходит. Речь Грантера звучала так, словно он то бредил, то резко вспоминал, о чём начинал говорить перед этим. Он всё повторял и повторял, что денег на лечение у него нет, и что если от него отстанут, то сам позаботится о себе. Правда, тут же он принялся петь гимн Франции. В момент затишья Мариус набрал побольше воздуха в легкие и крикнул:
- Инспектор Жавер! Мсье, это я, Мариус Понмерси! Мсье!
Позади него начали улюлюкать люди, кривляя его. Мариус мужественно не обратил на них внимания.
- Мсье Жавер!
Крики Грантера за углом стихли, и Мариус не был уверен, по его собственной воле или этому помог Жавер, но сам инспектор появился в конце коридора и быстро подошёл к камере.
- Мсье Понмерси, — немного удивленно произнес он. — Вы что тут делаете? Хотя, вопрос риторический, — поморщился он, открывая дверь.
- Вы знаете, где Козетта, мсье? — тут же выпалил Мариус.
Жавер хмуро посмотрел на него исподлобья:
- Я надеялся, что у вас, молодой человек, хватит ума её туда не вести, но юношеский максимализм как всегда превыше здравого рассудка…
- Так вы знаете или нет? — с нажимом спросил он.
- Не знаю. Черт возьми, я уже ничего не знаю! — рассердился Жавер. — Проваливайте отсюда, найдите её и приведите к отцу!
Мариус кивнул с решительным видом. Но тут за их спинами опять послышался голос Грантера.
- Мсье, отправьте его в больницу, я оплачу, ему нужен врач, ему могло сильно достаться от тех людей в масках на площади.
Понмерси смотрел на Жавера с таким доверием, что тому дурно стало. Конечно, этот мальчишка был важным человеком для семьи Фошлеван, и с Жавером знаком был, но чтобы так доверчиво смотреть на представителя правопорядка, прося защитить и помочь уличному хулигану — это был верх безрассудства.
Но потом, опять же, в голове Жавера всё не утихал голос его почти совести и друга по совместительству, который скоро сам позвонит ему на мобильный. Вопрос времени. Он тяжело вздохнул и кивнул. Понмерси просиял, и вообще выглядел как радостный, правда побитый, щенок.
- А теперь идите. Найдите Козетту, берегите её, ясно?
- Да, мсье. А вы позаботьтесь о Грантере, — закивал Мариус, порывисто пожал руку инспектору и помчался к выходу из участка.
Будь они неладны, эта кучка революционеров.
Вернувшись в свой кабинет, где двое полицейских уложили Эммануэля на диванчик, Жавер посмотрел на парня. Тот дышал мелкими вздохами, его веки подрагивали. Мысленно инспектор Жавер проклял все кареты скорой помощи.
- Снимите с него наручники, — коротко сказал он.
Когда замок щелкнул, освобождая руки Грантера, он открыл глаза и сфокусировал взгляд на Жавере. Он просто молча смотрел на него, дыша с каким-то свистом. Инспектор выдержал его взгляд, смотрел в ответ, не моргая.
Потом, к облегчению Жавера, в коридоре послышались торопливые шаги медиков, они спрашивали у работников полиции, откуда поступил вызов, а потом резко открыли дверь, врываясь в помещение. Грантер вздрогнул всем телом.
- Нет! — выкрикнул он, — я не поеду, у меня нет денег! Прошу, не подходите ко мне! — он скатился с дивана и почти на коленях отполз в сторону.
Медики удивленно взглянули на Жавера, но только на секунду, а потом уверенно направились к Грантеру.
- Мсье, судя по гематомам на вашем лице, у вас серьезные проблемы…
Эммануэль жутко улыбнулся, опухшие губы очень заболели при этом.
- Проблемы здесь только вон у него. Это таких как вы, мсье, — насмешливо выделил обращение Грантер, — нужно за решётку сажать. Вы бы выстрелили в него, правда? Не настоящими пулями, ведь это против вашего Закона. Но причинили бы ему боль. Признайте! Не было ощущения, что цветок ломаете? Отвечайте! Не подходите ко мне! — Грантер пихнул ногой стул, который с громким скрежетом упал, преграждая путь медикам.
- Да сделайте вы уже что-нибудь с ним, — перепуганно пролепетала женщина-офицер, неуверенно положив ладонь на пистолет у себя на бедре.
Один из врачей аккуратно присел на корточки напротив Грантера:
- Мсье, я только проверю не сломана ли у вас скула.
- Спасибо, — наиграно вежливо ответил Эр. — Я и не в такие драки влезал. И ничего.
Жаверу надоело играться с мальчишкой. Он подошел к нему, хватая за плечи и крепко сжав их, не обращая внимания на то, что Грантер старательно пытался лягнуть его ногами.
- Вколите ему успокоительное, — приказал он.
Грантер расслабился в руках, сил у него почти не осталось.
- Я отказываюсь от лечения, — прохрипел он. — Если я подохну, тебя засадят, ведь засадят же, подонок, отвечай мне? Я… — голова Грантера опустилась на грудь, словно кто-то резко перерезал нитки марионетке.
Двое других медбратов уже стояли на входе с носилками. Жавер дотащил Грантера к ним и аккуратно уложил. Он молча пошел след за ними. Вдруг в кармане тихо зажужжал телефон. Жавер тяжело вздохнул и принял вызов, даже не удивляясь, кто ему позвонил.
- Здравствуйте, инспектор, — всегда это нечеловеческое спокойствие.
- Добрый день, мсье Фошлеван, — ответил инспектор, шагая вслед за медиками, торопившимися ко входу.
- Надеюсь, с вами всё хорошо, и во время протеста на Площади Согласия вы не пострадали.
Жавер со страдальческим лицом слушал вежливые речи Жана Фошлевана, ожидая, когда тот уже начнет ему ультиматумы ставить.
- Тогда слушайте, дорогой инспектор…