Грантер ошарашено замер на стуле. Студент за его спиной невольно поежился, чувствуя себя лишним.
- Я же предупреждал его, – медленно произнес продавец, отстраненно приглаживая свои кучеряшки на затылке. – Идиот несчастный… Где он? – резко спросил Грантер.
- Едет к нам, – ответил парень, а потом вдруг заметил парня возле коробок с пластинками и приветливо помахал ему рукой. – Добро пожаловать к нам в книжную лавку. У нее, правда, названия нет. Но я могу кофе вам приготовить, – после этих слов «друг хипстера» задумался, как логически между собой связано предложение приготовить кофе с отсутствием названия у магазина.
Грантер, который в очередной раз забыл про своего покупателя, спохватился, вскочил на ноги и подошел к нему.
- Мы закрыты, вон отсюда, берите свою пластинку и выметайтесь! – он схватил его за плечи и начал тянуть к выходу.
- Стойте, я хочу заплатить за Вольтера! – пока его пихали вперед, он пытался достать деньги.
- Пятнадцать евро, – Грантер потянул ручку входной двери.
- Пятнадцать? – искренне удивился парень. – Это издание девятнадцатого…
- Да, вы правы. Десять. Только валите уже отсюда. Держите комикс, вашему хипстеру передадите, пусть порадуется, – еще пару отчаянных попыток заплатить нормальную цену за книгу, и дверь с грохотом захлопнулась.
Шатен озадаченно посмотрел на раритетный комикс с Железным Человеком, пластинку и книгу в руках. А потом подумал, что Курфейраку тут обязательно надо побывать. И Анжольрасу тоже.
Споткнувшись о полное собрание Диккенса у входа и громко матернувшись, Грантер побрел обратно к столу, попутно доставая очередную сигарету. Фейи, этот рыжий… Он задумался, почему его окружают рыжие недоразумения. Жеан Прувер в этот момент поставил свой кактус на стол и убрал прядь волос с лица.
- С тебя пятьдесят евроцентов за ругательство, – он кивнул на трехлитровую банку на тумбочке возле фолианта “Лолиты”. В банке было уже достаточно монет и даже бумажных купюр, потому что Грантер плохо себя контролировал и бурчал часто и на всех без разбору.
Скорчив гримасу, он молча кинул монетки, зажав губами сигарету.
- Фейи поживет у нас пару дней.
Прувер кивнул, а потом его передернуло от холода и он обнял себя за плечи.
- Правда, спать ему придется на диване в зале, – Грантер чиркнул спичкой несколько раз и погрузился в сизый дым. – Места другого у нас нет.
- Есть спальные мешки. И раскладушка, – Жеан, стуча зубами, подошел к другу, и тот обнял его, проводя ладонью вдоль хребта.
- Раскладушка – собственность Эпонины, так что не распоряжайся. И оденься, ради бога, заболеешь, а лечить тебя придется мне. Снова.
Жеан рассмеялся и кивнул, уткнувшись носом в шею Грантера:
- Ты дочитал сказки?
- Засранец. Знал, что я расстроюсь?
- А разве ты не знал, как заканчивается «Русалочка»?
Дверь распахнулась, и вместе с прохладным осенним воздухом ворвался запах гари и Фейи с сажей на носу.
- Они все-таки рванули!
========== Потому что мы дома ==========
Грантер удивленно уставился на только что появившегося в дверях Фейи и даже не заметил, как солнцезащитные очки сползли с макушки ему на глаза. Фейи – это человек, который постоянно менял работу, постоянно учил что-то новое и постоянно оказывался под крышей дома Прувера и Грантера. Он не жаловался, вкусно готовил и был старше самих хозяев. Эпонина называла его «Папочкой», всегда с большой буквы. Просто жизнь потрепала этого светло-рыжего человека, но он лишь посмеялся в ответ. Когда появлялось время, он усердно помогал Пруверу с благотворительностью: Жеан устраивал литературные вечера, читая поэтов, чьи фолианты он находил в углах их лавки. Правда, он жульничал, вперемешку с Китсом и Байроном рассказывал свои легкие стихи. Люди радостно слушали, попивая душистый чай, споря о романтизме и классицизме, пока Грантер сидел в глубине комнаты, всегда узнавая, где творчество его друга, а где - поэтов с помятых книжек в мягких переплетах. Он не очень любил, когда в небольшой комнате набивалось много людей, но они всегда покупали что-нибудь и оставляли пожертвования, которые Жеан отдавал в центр помощи бедным.
- Мы тоже бедные, – грустно вздыхал Грантер время от времени. – Когда-нибудь полиция пронюхает, что это, - он неопределенно махнул рукой на завалы книг и старых журналов возле ярких обложек очередной части «Голодных игр», – не просто бардак в нашей квартире, а нелегальный магазин, за который мы не платим налоги.
- Ничего. Возьмем деньги из банки за твои ругательства, – беззаботно отвечал Прувер, поливая фиалки в керамических чашках.
Фейи снял с плеч рюкзак и с облегчением вздохнул, разминая затекшие мышцы.
- Ненавижу это признавать, но ты был прав.
Грантер шутливо поклонился, пока Прувер сочувственно улыбнулся Фейи и, забрав рюкзак с пола, потащил его в спальню.
- Будешь обедать? – спросил продавец книжек, когда оба мужчины пошли ко входу в коридор, который вел к небольшой спальне и кухоньке.
- Буду. Завтракать - всего-то одиннадцать утра, – пожал плечами Фейи, на что Грантер только закатил глаза. – Ты опять кухню переделал под свою мастерскую?
Кухня действительно подлежала неоднократным переделкам, превращаясь в заляпанную краской студию-мастерскую. Жеан расставлял жестяные банки из-под консервов, предварительно вымыв их, на столах и подоконнике, смешивая кисточки Грантера с живыми цветами. А еще везде были книги, которые они читали.
Художник хватался за несколько произведений сразу, часто расхаживая по дому с томами в руках, читая то в ванной, то на кухне, но чаще всего в их гостиной, где был, собственно, сам магазин, усевшись за стол и закинув на него же ноги. Он читал, всецело погружаясь в буквенное действие, не обращая внимание на посетителей, а потом, будто вобрав в себя квинтэссенцию страниц, он безразлично откидывал книгу в сторону или выставлял на распродажу, говоря: «Книжка скучная, зато заканчивается быстро», — никогда не признавая, что ему понравилось.
- Не помню. Наверное, – ответил он, когда они добрались светлой кухни с большим окном и полупрозрачными занавесками.
Фейи сел на стул и устало вздохнул, наблюдая за тем, как Грантер с задумчивым видом пытался что-то найти в холодильнике. Он достал большую тарелку с чем-то похожим на оладьи и аккуратно принюхался.
- Жеан? – крикнул он, продолжая инспекцию кулинарного шедевра. – А это те оладьи, в которых я перепутал сахар с солью?
Ответа они не успели дождаться, потому что в соседней комнате что-то громко упало с мелодичным дзьньканьем. Фейи предположил мысленно, и оказался прав, что это была…
- Это что, Полли упала?! – резко дернул головой Грантер.
Прувер издал жалобный писк, а потом тихо ответил:
- Я не хотел.
- Не хотел, чтобы гитара упала?
- Нет, не хотел, чтобы ты узнал, что она упала…
Фейи расхохотался, зная, как художник относится к своей гитаре «Полли», и то, как Жеан говорит, что Грантер изменяет ему с «Полли Маккартни».
Грантер лишь показал язык в сторону спальни и поставил тарелку с оладьями куда подальше. Вместо них голодному художнику в руки попались яйца, колбаса (не менее подозрительная, чем круглые жареные пародии на оладьи) и помидоры.
- Что ты сказал заказчику тех деревянных фигурок? – спросил Эр, ставя сковородку на печку.
Рыжеватый поляк невесело улыбнулся:
- Я отдал ему две, за них он заплатил. А вот за другие три… Попрошу его, чтобы продлил срок сдачи. Мне больше жалко фейерверк, который сгорел. Я его готовил на день рождения племянницы моего знакомого, – совсем грустно добавил он.
Грантер, разбивая яйца для омлета и перекрикивая шипение масла, ответил:
- До воскресенья время есть, купим ей новый фейерверк.
В кухню зашел Жеан, переодевшись из своей пижамы в узкие джинсы и темно-бордовый свитер с белыми полосками. Художник, не поворачиваясь, прокомментировал своего друга:
- Ты сейчас же пойдешь и снимешь эти джинсы, потому что прекрасно знаешь, как я на них реагирую.