Мэгги заглушила мотор и обернулась ко мне.
– Мой папа… В общем, тот еще персонаж. Довольно шумный, довольно буйный. Увлекающийся. Но вместе с тем он самый милый, самый добрый, самый отзывчивый человек на свете. Ты его полюбишь! Его все любят.
– Не сомневаюсь. – Я, однако же, нервничала перед встречей с Дезмондом: очень хотелось, чтобы я ему понравилась и он позволил мне поселиться в этом раю. Выйдя из машины, я окинула дом взглядом. – Так и не скажешь, что здесь живет призрак!
На словах «дом с привидениями» сразу представляешь себе мрачное строение с жутковатой мансардой, разбитыми стеклами в темных окнах и скрипучими дверями, а вовсе не милый двухэтажный пляжный коттедж травянисто-зеленого цвета с голубой и белой отделкой. Присыпанная песком лестница вела на белую террасу, огибавшую дом с трех сторон.
– Нет там никаких призраков! Просто хозяин любит сваливать на воображаемое привидение бардак и свою рассеянность.
– Приятно слышать!
Однако говорила Мэгги неуверенно – скорее себя убеждала, чем меня. За историей о призраке явно скрывалось нечто большее, о чем она пока умалчивала.
– Дому и двадцати лет нет! Откуда в нем взяться призракам? – Она окинула улицу печальным взглядом. – Бо́льшую часть домов по соседству в 2004 году разрушил ураган «Иван». Мы почти все потеряли, кроме вещей, которые успели закинуть в машину при эвакуации, и тех, что хранилось у папы на складе – он стоит дальше от моря. После мы отстроили дом заново, а больше сильных ураганов тут, к счастью, не было. Несколько лет назад «Салли» изрядно потрепала другие прибрежные города, а Дрифтвуд, считай, не тронула. Нам повезло!
Я переводила взгляд с одного милого домика на другой, пытаясь вообразить, как здесь бушуют волны и ветер, унесшие столько жизней.
– Даже представить себе не могу…
– Это было… – Мэгги, содрогнувшись, покачала головой. – Надеюсь, нам никогда больше не придется столкнуться с чем-то подобным.
Я внимательнее рассмотрела пляжный домик, построенный так высоко над землей, и поняла, что не могу согласиться с Мэгги насчет привидения. Если здесь разразилась такая буря, ничего удивительного, что оно решило тут поселиться. Ведь дом построен на воспоминаниях и старых страхах! Понятно, что тут живут призраки вещей, унесенных морем, паника от потери любимого гнездышка, ужас перед неизвестным и опасение, что все может повториться…
Что все это снова можно потерять.
Но ведь в то же время дом стоит на стойкости, силе духа и надежде; здесь живут тепло и любовь. Трудные времена можно пережить! Просто нужно время. И надежда. И решимость. Жизнь тоже можно отстроить заново.
Начать с чистого листа.
Разглядывая правое крыло дома Дезмонда, я старалась держаться за эту мысль. Конец переулка отмечали три выкрашенные в розовый невысокие бетонные колонны. За ними тянулась полоса песка, усеянная клубками ползучих колючек, а за ней – словно из ниоткуда – вставал сосновый лес. Сквозь низкие заросли, уходя в тень, тянулась отмеченная указателем тропа.
– Эта тропа естественного происхождения?
– С востока и запада Дрифтвуд окружен природными заповедниками, – рассказала Мэгги. – Там можно бродить бесконечно, если есть желание. Главное – остерегайся аллигаторов и змей: они здесь повсюду, но, к счастью, боятся людей не меньше, чем люди – их.
Я, однако, не боялась: меня захватило любопытство. Это же такое приключение – побродить по тропе! Где, как не там, мне удастся расправить крылышки?
Где-то наверху открылась дверь, и по террасе застучали шаги.
– Эй, там, внизу, привет!
Незнакомец смотрел на нас сверху, перегнувшись через перила. У него были седые волосы до плеч, густая белая борода, темно-карие искрящиеся жизнью глаза, круглые щеки и темное от загара лицо.
– Я готовлю нам перекус, – объявил он. – Встретимся наверху, и вы мне расскажете историю про призрака. Умираю от любопытства!
Шаги затихли. Дверь, скрипнув, открылась и снова закрылась. Издали доносился шум прибоя: вода то с гулом накатывала на берег, то тихо отползала.
– Я же говорила: он – натура увлекающаяся! – И Мэгги поспешила вверх по ступенькам.
Я двинулась за ней. Поднявшись на возвышающуюся над дюнами террасу, ненадолго замерла. Даже несмотря на остатки утренней молочной дымки, вид был такой, что у меня перехватило дыхание. За полосой белого песчаного пляжа простирался залив, на серо-синей неровной поверхности моря кое-где вскипали белые барашки, а в воздухе, охраняя свои угодья, парил пеликан с длинным клювом, распластав над брызгами широкие крылья. Над пляжем сновали птички поменьше: то ныряли прямо в воду, то снова вспархивали.