— Жалко, что Айрис захотелось этого кота. Конечно, несправедливо было бы не дать ей его завести, но я так беспокоюсь за птичек. Ведь если он до них доберется, от бедняжек ничего не останется. Только перья полетят.
— Антония! — послышался голос Дугала. — Пора бы вам потанцевать и со мной. — Как только Саймон выпустил ее из рук, Дугал обнял за талию. При первом же шаге он наступил ей на палец.
— Ой! Какой вы неуклюжий! — воскликнула девушка.
— Простите! Я знаю, что некоторые танцуют лучше.
— Вы имеете в виду доктора Билея? Да, он действительно отлично танцует. — Из-за упрямства она не добавила, что готова танцевать с кем угодно, только бы не с доктором Билеем.
— И все же вам не надо было бы танцевать с больной ногой, — неодобрительно заметил адвокат.
— Я знаю. По-моему, она начинает отекать. Как странно, Дугал, ведь Ральф Билей — именно тот человек, который следил за мной в самолете.
Похоже, Дугал очень удивился. Его ясные голубые глаза изумленно уставились на нее из-под широких золотистых бровей. Антония с удовольствием посмотрела в эти открытые и честные глаза:
— Ему хотелось со мной познакомиться, — мечтательно произнесла она.
— Какой банальный способ, — презрительно фыркнул Дугал.
— Тем не менее, он все еще действует. Во всяком случае, Ральфу так кажется.
— А вам?
Антония улыбнулась. Ей захотелось снова почувствовать на своей коже прикосновение его шершавой, как язык котенка, щеки. Ей хотелось слушать, как он говорит, неважно даже о чем. Нет, Пожалуй, с нее довольно джина, а то, чего доброго, она подумает, что влюбилась в этого милого, честного и начисто лишенного воображения новозеландского солиситора. Вряд ли он ответит ей взаимностью, а значит, она будет ужасно несчастлива. Уж лучше тогда совсем не влюбляться!
— Мне?! По-моему, если кто-то понравился, годится любой способ.
Лицо его стало жестким. Дугал снова наступил ей на палец и сердито пробурчал:
— Извините! А вы уверены, что он не охотится за вашим капиталом?
Антония весело рассмеялась:
— Дугал, сейчас одна тысяча девятьсот пятьдесят первый год. Четыре тысячи фунтов даже с натяжкой нельзя назвать капиталом. У некоторых это составляет всего лишь годовой налог.
— А вы уверены… — начал Дугал, когда из холла вдруг послышался пронзительный вопль и шипение. Айрис бросилась к двери.
— Гасси! — взвизгнула она. — Гасси, сейчас же отпусти кота!
Быстро оказавшись у дверей, Антония увидела, как Гасси держит Птолемея за лапы — по две в каждой руке — и кружит его по комнате. Кот вырывался и шипел. Когда подбежала Айрис, Гасси помчался на лестницу.
— Глядите! — злобно выкрикнул он. — Глядите, как он пикирует.
Он еще раз крутанул насмерть перепуганного кота в воздухе. Затем с диким криком Птолемей все-таки вырвался и бросился в открытую дверь.
Вне себя от ярости, Айрис подбежала к Гасси и влепила ему две звонкие пощечины.
— Ах ты скотина! Бессердечная скотина!
— Ой! — в ужасе выдохнула Белла.
Гасси потер щеку и захныкал:
— Я все про вас расскажу. Все расскажу!
Пошатываясь, к нему подбежала Белла:
— Гасси, поди ко мне! Ну, неужели нельзя совсем без озорства, чертенок ты этакий?!
Айрис повернула к ней красное от злости лицо:
— Белла, ради бога, смотрите за ним получше! Он становится совершенно невозможным. Сначала беспорядок в моей комнате, теперь еще и это…
Белла грубовато, но ласково обняла мальчика за плечи. Гасси сердито поглядывал на Айрис из-под поднятых над бровями кулачков.
— Она меня ударила! — бормотал он. — Я скажу мисс Вебб, что…
— Успокойся, — шикнула на него Белла. — Отправляйся лучше в постель.
— Правильно, уложи его спать, Белла. — Голос Айрис стал вдруг необыкновенно усталым. Она улыбнулась гостям широкой, но вымученной улыбкой. — Простите за этот досадный случай. Как вы скоро убедитесь, Гасси — как раз то, что называется трудным ребенком.
Саймон подошел и неуклюже подал ей руку, как будто все еще смущаясь проявлять нежность на людях.
— Не принимай это так близко к сердцу, любимая. Если Гасси и впредь будет доставлять нам столько хлопот…
Но Айрис уже успела взять себя в руки. Словно раскаиваясь, она сказала:
Антония услышала в коридоре тяжелые шаги Саймона. Он громко зевнул и с шумом направился в спальню. Затем кто-то быстро прошмыгнул по лестнице. Послышался сердитый шепот Айрис:
— Убирайся вниз, негодный мальчишка!
Подойдя к двери, Антония увидела, как, схватив Гасси за худенькое плечо, Айрис подталкивает мальчика к лестнице.
— Что это он здесь делает? — спросила Антония.
Айрис повернула к ней раскрасневшееся лицо:
— Кто его знает! Нет, он меня уже замучил. — Она в последний раз пихнула Гасси. — Сейчас же отправляйся вниз и ложись спать!
Затем она направилась к Антонии:
— Ну и ребеночек! Можно я зайду к тебе покурить? — Она тяжело дышала, а ее глаза снова возбужденно блестели.
— Конечно. Мне самой ни капельки не спится. Гасси такой непослушный…
— Просто сил нет! Я терплю его здесь только из жалости к его матери. Теперь вот еще придумал сочинять всякие небылицы. Скажи, успел он тебе уже что-нибудь наплести?
— Обещал только рассказать о том, что ему якобы кто-то дал. Я, правда, не обратила на это особого внимания.
Закурив, Антония посмотрела на Айрис. Та подошла к окну и рывком задернула шторы.
— Интересно о чем? Впрочем, в таком возрасте дети вечно придают значение всяким пустякам. — Она села и, затянувшись, тяжело вздохнула. — Господи, я так устала. Правда, славная была вечеринка, пока ее не испортил Гасси? Ну, как тебе Ральф Билей?
— Он хорошо танцует. — Антония попыталась отделаться ничего не значащей фразой.
— Я знаю. И у него очаровательные манеры. Наверное, женщины от него без ума. Он обязательно будет нашим консультантом по всем медицинским вопросам. Он снимает в городе квартиру, но дом пока не подыскал. Конечно, он скоро женится.
— Будем надеяться, — пробормотала Антония. Интересно, что на сей раз придумала Айрис.
— Сказать по-правде, — призналась Антония, — я ему не совсем доверяю.
Айрис широко раскрыла глаза:
— Не доверяешь! Что ты имеешь в виду? Неужели ты так старомодна, что думаешь, будто он тебя соблазнит?
— Нет, я думала совсем не об этом, — холодно ответила Антония.
— Тогда о чем же?
— Да так, сама не знаю. Мне только кажется, что он очень и очень непрост.
— Дорогая, нельзя же относиться к людям так строго. Лучше принимай их такими как есть и получай от этого удовольствие. Я, например, так и делаю. Мне кажется, Ральф очень мил, а ты настроена против него только потому, что вообще не любишь врачей. Это просто психоз. Но не будем сейчас об этом. Ложись-ка лучше в постель. Спокойной ночи, дорогая. — Наклонившись, она прикоснулась ко лбу Антонии холодными губами. — Тебе надо больше отдыхать. Поспи завтра подольше.
Антония легла в постель и очень быстро уснула. Однако во сне она увидела Ральфа Билея, руки которого были в два раза больше, чем туловище. Он приближался к ней, протягивая эти огромные ручищи с растопыренными пальцами. Когда же она в ужасе оттолкнула их прочь, в руке ее оказалась вдруг телефонная трубка, из которой доносился зловещий шепот: «Теперь твоя очередь. Ты следующая».
Затем послышался чей-то пронзительный вопль.
Но это было уже не во сне. Антония не сомневалась, что отчетливо слышала чей-то крик. Она села в постели. Сердце ее бешено стучало. На лбу выступил холодный пот.
Кругом было очень тихо. Лишь слабо шумели сосны и металлически полязгивали листья копейного дерева. Антония заставила себя подняться и подойти к окну. Лунный свет серебрил холм и холодно поблескивал на воде. В саду лишь слабо колыхались тени деревьев. Ни в одном окне дома не горел свет. Похоже, проснулась только она. Так кричал ли кто-нибудь или нет?