– Мы хотели своего собственного ребенка, – сказала Илайна, – ребенка Кокона.
– И кто же это?
– Кто отец?! – перебил Джейкоб.
– Я зачала от Духа Кокона, – совершенно спокойно ответила Илайна. – И готова родить истинного правителя этого мира.
Дом наполнился криками, рвущимися вовнутрь сквозь распахнутые окна. Джейк и Ева подбежали к одному из них и в ужасе застыли: дикари, чудом спасшиеся с горящего корабля, все же добрались до Обители. И их бог был разгневан.
Огненные стрелы летели в дома, и крыши тут же вспыхивали. Кричали женщины. Кричали мужчины. У дикарей были копья, и их оказалось так много, что их злость преумножила силу и породила новое безумие.
Ева обернулась. Отныне все перед ней происходило в замедленной съемке: Люди кричали, медленно растягивая вопли ужаса, мир крутился в центрифуге, мешая ей остановиться и сосредоточиться. Все происходило слишком близко.
Илайна повалилась на пол, тоже крича и хватаясь руками за живот.
– Началось… – сквозь зубы выдавила она, и Гретта подскочила к ней. Ева тоже бросилась к Илайне, помогая ей подняться и дойти до спальни.
Джейкоб бросился к выходу. Сейчас было опасно выбегать из дома, но он должен был что-то сделать.
Если прежде он думал, что они с Евой должны во что бы то ни стало не дать ребенку родиться, то теперь все оказалось с точностью до наоборот: они должны были всеми силами защитить правителя.
Джейк кинулся к тумбочкам в коридоре, шаря по ним в поисках любой вещи, что можно было использовать в качестве оружия, но ничего не попадалось на глаза. Лишь на кухне он смог достать большой мясницкий нож и сунул его за пазуху.
– Джейк! – встревоженная Ева сбежала вниз по лестнице и бросилась к нему. – Держи, – девушка протянула ему пистолет, – Илайна попросила отдать его тебе.
Джейкоб кивнул.
– Иди к ней и не выходи из дома.
– Береги себя, – прошептала Ева, и за секунду он успел заметить, как сдвинулись ее брови к морщинке над переносицей и сколько боли было в этих глазах, но в следующую секунду Ева уже вспорхнула вверх по лестнице и оставила его одного.
Джейк вышел из дома, стараясь держаться поближе к высоким кустам.
Дикари из Города Хаоса устроили вокруг настоящую вакханалию. Горели дома, женщины плакали, когда дикари связывали их вместе и грубо приставляли к клинку. Мужчины бились насмерть, и кровь лилась по деревне, где уже были разбросаны остывающие тела некогда живых людей.
Джейкоб выстрелил.
Дикарь, что связывал женщин, повалился на спину и умер быстро, без агонии. На секунду Джейкоб даже пожалел о том, что выстрелил метко. Какая-то его часть хотела, чтобы безумцы страдали, но он заставил ее замолчать и подбежал к женщинам, чтобы развязать их.
– Предатель! – закричали дикари и бросились к Джейкобу.
Ему нужно было отстреливаться, но нападавших оказалось слишком много, и Джейк оказался в ловушке.
Стоявшая рядом женщина схватила нож, вспорола горло одному из дикарей и с безумным визгом бросилась на другого.
Джейкоб мог выиграть время.
Девушки, которых он только что освободил из плена, потянули его в сторону нескольких хижин, где можно было укрыться.
Джейкоб затерялся в толпе, и лишь оказавшись в укрытии, смог опуститься на пол и выдохнуть.
Он не знал, что им делать дальше. Вырезать всех обезумевших дикарей – лишь таким ему виделся счастливый финал их пути. При любом другом исходе, эти сумасшедшие все равно доберутся до ребенка, до Евы и до него самого. Нужно было срочно что-то решать.
Их битва продлилась несколько часов. Под конец сошли с ума уже обе стороны в равной степени. Те, кто сражался за своего бога, были покинуты им. Те, кто сражался за жизнь, погибли смертью храбрых.
У Джейкоба кончились патроны, и он остался без оружия, всадив нож в горло одному из дикарей.
Горело с десяток домов, и, совершая попытки потушить их, люди погибали.
На горизонте пылал закат. Солнце, теперь как никогда живое и настоящее, выплыло из-за облаков и окропило небо кровью.
Адская какофония звуков не умолкала. Трещал огонь, лязгал металл, кричали мужчины, рыдали женщины. Дикари разбежались по укромным местам и теперь лишь изредка выскакивали из своих засад, пытаясь найти его, Джейкоба, и предать своему языческому суду.
Джейкоб ждал. Ссадины на руках и лице больно щипало, и он не мог подняться, но продолжал ждать. Что-то внутри него знало, что осталось совсем немного и скоро все закончится.