Алфи и правда выпустил из руки отвертку, и та едва ли не угодила в нерадивого альпиниста.
– Ну не так же буквально...
Смешки Августа отвлекали Элизабет, и она чувствовала, что ее напряженные мышцы расслабляются, а тело мужчины все сильнее тянет ее в сторону окна.
Алфи шарил в пустоте ногами, и, найдя опору в виде выступающей части кирпича, попытался оттолкнуться от нее. Но опора тут же обвалилась, и Алфи опять сорвался вниз, снова повиснув на руках девушки. С этим рывком Элизабет проехала несколько сантиметров к окну, и поняла, что шансов осталось намного меньше, чем прежде.
С губ Лиз сорвался стон, она сделала еще одно усилие, повернулась, глядя, за что бы зацепиться, но так и не нашла подходящих предметов.
– Дайте... мне... руку!.. – снова выпалила она из последних сил, и Алфи протянул свою громадную пятерню. Лиз оторвала одну руку, проехала еще несколько сантиметров к окну, и, схватив Алфи за обе руки, рванула на себя.
Она не знала, что может обладать такой силой, и в первую секунду после падения подумала о том, что это сделал ее страх, а вовсе не она сама. Что единственной эмоцией, которая поглотила ее в ту секунду, была паника, и ничто кроме нее не смогло сделать столь сильный рывок, чтобы отбросить их двоих вместе с мужчиной назад, в комнату.
Алфи врезался лбом в стену, и комната поплыла у него перед глазами, а внутри все грохотало и стучало вместе с сердцем. Он уже трижды смирился с неизбежной гибелью, болью и диким страхом, но эта маленькая хрупкая белая девушка смогла совершить невозможное.
Он открыл глаза: кружилась голова, но все равно привстал на колени, протягивая руку распластавшейся рядом Лиз.
– Спасибо, – голос Альфреда охрип, – спасибо вам, милочка. Вы спасли мне жизнь.
Элизабет измученно улыбнулась и пожала ему руку в ответ.
– Как вас зовут?
– Алфи, и можно на «ты».
– Элизабет. Я рада, что все закончилось... так.
Лизи встала на ноги, помогла мужчине подняться и вместе они спустились вниз, где их ждал Август. Его губы все еще буднично подрагивали в усмешке, но лицо было таким бледным, будто он только что пережил все это на собственной шкуре.
– Как ты... как ты смогла? – глаза парня округлились, когда он посмотрел на Элизабет.
– Я не знаю. Клянусь, это было что-то невозможное.
– Иначе и не скажешь.
Они постояли молча еще несколько минут. Ни у кого не было сил говорить и думать о том, что делать дальше.
– Что это за место? – спросил наконец Алфи.
– Город... Город Памяти.
Алфи вздрогнул, услышав эту фразу, и больше не смог вымолвить ни слова.
– Он похож на призрака, – внезапно сказала Элизабет, оглядываясь туда, где пляж уже скрылся под слоем плотного тумана.
«Он и есть призрак», – эта фраза возникла в головах всех троих героев, и они удивленно переглянулись.
***
В то время, пока незатейливая троица в лице Альфреда, Августа и Элизабет брела по узким улочкам Города Памяти, в не более реальном, чем наши сны, мире в не более реальной, чем этот мир, стране, в огромном городе под именем Москва, в метро спускалась женщина.
Она была средних лет, среднего роста, среднего достатка и имела самый неприметный средний вид. Ее волосы средней длины и какого-то среднего между русым и каштановым цветом развивались на ветру, потому что она, сама того не подозревая, шла очень быстро. Она не торопилась, но лишь неосознанно шагала в такт своим мыслям, которые нелогичными рывками сменяли друг друга и разрывались на составные части, создавая миры.
Это было издержкой ее профессии, такой сумбурной и едва ли реальной – писательства, и порой сводило ее с ума.
Она думала о смерти. Нет, не о суициде, она не мечтала расстаться с этой жизнью, отнюдь. Она даже любила эту жизнь, и могла предпочесть ее любой другой, но... просто сейчас у нее на уме была другая судьба – длиной в роман, и, шагая вдоль метро, она размышляла над очередной своей книгой и, как это любят делать жестокие и самодовольные писатели, собиралась беспардонно распрощаться с главной героиней. Вот только... что может прийти человеку в голову на грани смерти? «Вся моя жизнь пронеслась перед глазами», – совершенно избито, а «я почувствовала, как мои кишки распластались по асфальту», – грубо и немного не того жанра.