– Август! – вскрикнула Элизабет, но было уже поздно. Птица вонзила когти в спину парня.
***
Что происходит?
Фредерику окружил густой тяжелый туман, полностью обволакивающий ее тело, припадающий на плечи и прижимающий к земле. Она не могла различить даже контура объектов, находившихся на расстоянии вытянутой руки. Она не могла понять, где находится, но точно знала, что ее тело по-прежнему с ней, а темнота отступила. Вместе со страхом.
Девушка с трудом поднялась на ноги: конечности затекли, и очень непросто было заставить кровь циркулировать по венам. Она размяла мышцы и снова уселась на землю под властью тяготеющего тумана и закрыла глаза. Так приятно было снова чувствовать собственное тело.
Фрида вновь распахнула веки с неестественно длинными ресницами и осмотрелась. Подняла руку и пошарила ей вокруг своего лица, пытаясь разогнать туман. Он хлопьями разлетелся в разные стороны, предоставив небольшой туннель, показавшийся Фредерике путем на волю. Она поднялась на ноги и быстрыми шагами выбралась за границу тумана.
Где я?
Этот вопрос, за последнее время не раз посещавший ее белокурую голову, снова ошарашил действительность. Город Памяти предстал перед ней со своей наиболее пыльной, грязной и пустой стороны.
Этот город... он такой серый... словно туман.
Все, что она успела окинуть взглядом, было в каком-то ретро-стиле апокалипсиса. Все улочки, дома – все оказалось покрыто пылью, прахом, забвением, молчанием. Смертью.
Фредерика шла вдоль улицы, боязливо заглядывая в оконные рамы с выбитыми стеклами, ища какие бы то ни было признаки цивилизации, и никак не могла их найти. Все, что представлялось ее взору – признаки былой цивилизации, и, увы, никак не нынешней.
Но... но вот, в витрине небольшого магазинчика, Фрида заметила собственное отражение и не смогла сдержать удивления. Нет, она не могла так измениться. В этих глазах, которые зачастую смотрели на девушку с обложек журналов, с рекламных постеров, в конце концов, с зеркала в дорогом позолоченном оформлении в загородном особняке Оливера, в этих глазах не было того, что она видела сейчас. А сейчас ими откровенно завладевали ужас, страх, непонимание и боль, и они тускнели, становились серыми, пыльными, расходились тонкими морщинками, напоминавшими шрамы вокруг глаз. В ее взгляде бушевал чистый, неподдельный ужас и воспоминание о том, что она совсем недавно пережила.
Фрида отвела взгляд, а когда вернула его на исходную позицию, заметила в отражении темную тень. Она промелькнула молнией и остановилась за спиной девушки, отчего та вскрикнула и обернулась.
– Это снова Вы? – злобно и вместе с тем боязливо огрызнулась Фредерика на Человека в черном, – что вам нужно от меня? Где я вообще нахожусь?
– Ты проявила мужество и прошла первый этап. Теперь ты можешь перейти на Новый уровень Системы.
– Что? Что это значит?
– Я не отвечаю на вопросы, Фредерика. Я их задаю и жду ответа, – он замолчал, направив взгляд в область, покрытую туманом. Губы Человека в черном подернула усмешка. – Ты человек, Фредерика?
– Что?
– Ответь на вопрос. Ты человек, Фредерика?
– Д-да...
– Так ли это? Докажи, – Человек в черном перевел взгляд на девушку и его ухмылка стала шире. Спустя несколько секунд, он снова посмотрел в сторону тумана, и Фредерика невольно последовала его примеру. А уже спустя мгновение, возвращая взор на исходную позицию, она поняла, что Человек в черном бесследно исчез.
Глава 7. Глаза Страха
Боль пришла не сразу. Да и кто вообще умел так же искусно менять маски и скрываться в глубине подсознания, как она? Выжидая, оттягивая сладостный момент наступления, она всегда придумывала идеальнейшие планы, не предусматривавшие возможности поражения. Потому что боль всегда выигрывала.
Когти вонзились в спину Августа, и в порывах страха и паники он рванулся вперед, но как только боль атаковала нервные рецепторы, парень ничком повалился на землю. Стервятник кричал и неистово хлопал крыльями, несмотря на то, что его жертва оказалась чересчур велика, и он не смог с ней справится. Август чувствовал себя рыбой, посаженной на несколько крючков, которые неистово тянут его наверх, причиняя чудовищную боль, но не могут справиться точно так же, как и он не может вырваться.