Медленно.
Кап.
Кап.
Спустя пять минут, когда ноги начали затекать, Лиз встала, обогнула зал, подошла к трубе и намочила один из кусков материи. Август был без сознания, и их разделял десяток метров, но даже на этом расстоянии паника Элизабет усиливалась и она поспешила вернуться к парню.
Она положила влажную материю ему на лоб, слегка повернув его голову, и с губ парня сорвался сдавленный хрип. Но глаза он не открыл.
– Ох, и досталось же тебе, Август, – прошептала она, протягивая руки к его шее и проверяя пульс, – хотя бы живой...
Где-то из глубин коридоров эхом доносились быстрые шаги. Элизабет в непроизвольной судороге страха вжалась в стену, с опаской поглядывая в дверной проем.
– Алфи? – крикнула она, собрав все остатки мужества, – Алфи!
Шаги приближались. Но никто не отзывался.
***
Фрида боялась шелохнуться, хотя они с монстром сохраняли зрительный контакт через отражение в зеркале не более секунды. Фредерика не понимала, кто стоял за ней: лицо существа были заляпаны кровью, желтоватые зубы выступали вперед, когда человекоподобная тварь прерывисто дышала через рот, как обычно дышат собаки. Существо напоминало женщину с грязными взъерошенными волосами, которые торчали в разные стороны, в разорванном брючном костюме и со сколовшимся маникюром на растопыренных окровавленным пальцах.
Фредерика не могла дышать. Она замерла еще на секунду, и уже в следующую существо бросилось в коридор. В этот момент Фриде показалось, что тварь ее саму боялась сильнее, что будто бы светловолосая девушка с миловидным лицом могла оказаться страшнее и ужаснее озверевшей дамочки.
Фрида чувствовала, как бешено колотилось ее сердце, но уже ничего не могла поделать с внезапно охватившим ее интересом. Тот взгляд, с которым она встретилась на одну лишь секунду, переполнялся таким отчаянием, будто в этой озверевшей оболочке таился забитый и испуганный человек, который никак не мог выбраться.
Фредерика не двигалась с места еще несколько минут. Она пыталась анализировать всю сложившуюся ситуацию, которая, к полнейшему абсурду, не поддавалась никакому анализу. Из комнаты был единственный выход в коридор, куда и убежало существо. Фрида думала о том, могла ли эта женщина представлять для нее опасность, почему она была заляпана кровью и есть ли другие выходы, но их просто-напросто не было.
Фрида подошла к окну, но на нем оказалась решетка. Девушка находилась на высоте второго этажа, а внутри, у стены дома, все было завалено кирпичами и кусками бетонных плит. Фредерика невольно сложила ладони вместе и приложила к губам. Она закрыла глаза, пытаясь ни о чем не думать, но внезапно для самой себя начала молиться. То, к чему ее не подпускала столько лет гордыня и ненависть, Бог, которого она уничтожила, исключила из своей жизни раз и навсегда, когда он позволил случиться самому худшему. Теперь это казалось Фредерике единственным спасением.
Она старалась оставаться так, стоя со сложенными у губ руками и закрытыми глазами, как можно дольше. Она не верила, что когда откроет глаза, что-либо может измениться – этого и не произошло. Но несколько минут абсурдного спокойствия подарили ей капельку уверенности, и девушка вышла в коридор.
Туфли на каблуке быстро натерли стопы, и каждый шаг давался Фриде с трудом, а коридор казался бесконечным.
– Чертовы туфли! – не выдержала она, сняв наконец «лодочки» на каблуке и швырнув их в стену.
Теперь она шла босиком, стараясь идти как можно медленнее и глядя себе под ноги. Фриде так хотелось, чтобы коридор побыстрее кончился, и она смогла бы выйти на улицу и вдохнуть свежего воздуха, но он все никак не кончался. Двери, изредка возникавшие по обе стороны от девушке, были либо заперты, либо заколочены. И лишь одна оказалась открыта.
Вернее, Фридерика подумала, что эту дверь кто-то выбил, потому что вокруг лежали груды щепок и ошметок, а в самой трухлявой деревянной двери зияла дыра. Фрида заглянула внутрь, и тут же сорвалась с места. То, что она увидела там, выворачивало ее желудок наизнанку и заставляло мчаться быстрее, петляя по бесконечно длинным коридорам, переходящим друг в друга без намека на выход из этого лабиринта.
Трупы. Не меньше пяти окровавленных трупов лежали в той комнате, изуродованные тела с вырванными глазами и неестественно вывернутыми руками, ногами и шеями. Фридерика чувствовала рвотные позывы каждый раз, когда эта картина ужаса самопроизвольно возникала в голове.